хотелось совместить практику с работой в местном «Интерклубе», который обслуживал иностранных моряков, организуя для них культурный досуг. Клуб предлагал иностранцам экскурсии по историческим и другим достопримечательным местам города, встречи с писателями и артистами, приглашал посетить театры, близлежащие колхозы и совхозы, фабрики и заводы, устраивал просмотры советских кинофильмов. Лучшую языковую практику трудно было придумать.
На второй день после приезда в город Оксана отправилась в «Интерклуб» и предложила свои услуги. Ее тут же зачислили в актив, прикрепив на первых порах к опытному гиду-переводчику Нине Шаталовой. Нина весьма скептически отнеслась к Оксане, отметила про себя ее излишнюю робость и заключила, что для работы в «Интерклубе» она мало годится. С иностранными моряками, этими морскими волками, надо быть совсем другой, на их вопросы отвечать уверенно, находчиво, иначе заклюют, как ястребы цыпленка. Таким с виду цыпленком и показалась Шаталовой скромная студентка, приехавшая на практику.
А вскоре между ними состоялся «инструктивный» разговор.
— Имей в виду, — говорила Нина, — встречаются среди туристов такие, которым у нас не все нравится. А другим подавай только развлечения, да еще сомнительного свойства. Чаще всего задают вопросы, почему у нас мало личных автомашин, телевизоров, магнитофонов, не хватает ширпотреба.
— А что они — считали?
— Вот именно. А все-таки — как будешь отвечать? — экзаменовала Нина.
— Как? Во-первых, личных машин и всего прочего, что их интересует, у нас не мало. Во-вторых, мы придерживаемся разумного потребления. А в-третьих, наличие этих вещей еще не говорит об облике человека и общества в целом. В нашем образе жизни на первом месте — духовный облик труженика, и судят у нас о достоинствах человека не по тому, есть ли у него автомобиль или японский магнитофон. В- четвертых...
— Хватит. Ты как на семинаре по политэкономии. Только суховато у тебя получается. В общем, пока будешь ходить со мной. Приглядывайся, слушай.
И Оксана училась у своей подружки, присматривалась, как она вела экскурсии. Отметила ее хорошее знание языка. Однако больше всего Нина напоминала ей актрису на сцене. Только, пожалуй, несколько переигрывала. Заметно любовалась собой, старалась быть эффектной.
Как и утверждала Нина, среди иностранных моряков были люди разные. Больше оказывалось тех, которые внимательно слушали объяснения гида, высказывали свое доброе отношение к СССР, к советскому народу, по достоинству оценивали его достижения. Правда, находились и «занозистые», как их называла Нина, не скрывавшие своей неприязни к нам, любители поиронизировать, подкинуть провокационный вопрос, поразглагольствовать на темы, почерпнутые из арсеналов ярых антисоветчиков и разных «голосов», вещающих на нашу страну отнюдь не с благовидной целью.
В один из вечеров автобус «Интерклуба» остановился у ресторана «Бригантина». Из него вышли Нина и Оксана, а вслед за ними шумно высыпали иностранные моряки, пожелавшие после экскурсии провести время в ресторане с программой варьете. Веселой гурьбой гости заполнили просторный зал питейного заведения.
Оксана заботливо рассаживала экскурсантов за столами. Круг, предназначенный для выступления артистов и для танцев, был еще свободен. Уютный зал утопал в мягком полусвете. Музыканты оркестра пробовали свои инструменты.
Нина Шаталова подошла к стойке, за которой стоял бармен Вартанов, выхоленный молодой человек с черными усиками, одетый в черный, с какими-то блестками, пиджак. Черную бабочку на его белой рубашке украшал драгоценный камень величиной с горошину. За спиной бармена выстроилось множество бутылок с пестрыми этикетками.
— Вот, привела гостей, угощай, — сказала Нина.
— Как это привела? На веревке? — улыбнулся Вартанов.
— Ладно, не придирайся. Мне достаточно нотаций от своего начальства. Дай чем-нибудь промочить горло, охрипла за день.
— Кто они? — наливая в высокий стакан пепси-колу, спросил бармен.
— Итальянцы, греки. Порекомендовала поглядеть на наше варьете. Имей в виду, гости без вина — как без воды. К сведению...
— Знаю, — буркнул бармен. — Приводи почаще. Расплачиваться будут наличными?
— Не исключено, что долларами и лирами.
— О’кей! Будешь коньяк?
— И закусить чего-нибудь...
Бармен налил маленькую рюмку коньяку и положил перед Ниной бутерброд с икрой. Все это время он неотрывно наблюдал за залом, где от стола к столу ходила Оксана. Ей учтиво предлагали место, отодвигали стулья, приглашая сесть.
— Кто эта? — спросил бармен, показывая глазами на Оксану.
— Эта? — небрежно бросила Шаталова. — Так, практикантка...
— Безымянная?
— Почему безымянная? Оксана.
— Экзотическое имя, — с видом знатока отметил бармен.
— Эдик, не пяль глаза, — укоризненно сказала Нина. — Расскажу Марине. Устроит она тебе головомойку. Кстати, будет она сегодня на пятачке?
— Вон посмотри, легка на помине. Первая... Как лебедь!
Из боковой двери на круг выходили танцовщицы. С потолка заструились разноцветные огни. Оркестр оглушил присутствующих «Калинкой». Девушки закружились в энергичном танце. Иностранцы в такт музыке ударили в ладоши.
Нина направилась от стойки к столу, за которым ее ждали, оставив свободное место. Один из моряков услужливо подставил ей стул и держался за его спинку, пока она усаживалась. Нина поискала глазами Оксану, но не нашла ее. Рассадив моряков, та ушла домой. А Нина оставалась с ними еще долго, усердно танцевала с одним из итальянских гостей, подходила к Эдику, который не скупился на угощение и лестные отзывы о ее фигуре и прическе.
— Смотри, я ведь тоже могу кое-кому на ухо шепнуть, — с улыбкой обронил бармен.
Это нисколько не смутило захмелевшую, раскрасневшуюся Шаталову.
— В провожатые набивается, — не без удовольствия сообщила она Эдику.
— Познакомились хоть? Как зовут?
— Марчелло. Штурман.
К стойке бармена подходили повеселевшие от выпитого иностранцы, покупали коньяк, шампанское и водку, рассчитывались долларами и лирами, которые бармен охотно, правда, с оглядкой, принимал, перебрасываясь с посетителями заученными английскими фразами.
Марчелло задержался у стойки дольше других. Вартанов щедро угощал его, почувствовав в нем перспективного партнера.
6
Перед швартовкой вернувшегося из рейса «Бейсуга» Чукрин забежал в каюту к Григорию Аринину и пожаловался на учащенное сердцебиение. Врач тут же послушал его, измерил давление и сказал:
— Ничего страшного. — И добавил с улыбкой: — Волнение перед встречей с женой.
Григорий пошутил, порекомендовав радисту выпить холодной воды и заняться приведением в порядок радиорубки, а если она уже убрана, то — медпункта. К удивлению врача, Чукрин сразу же изъявил готовность выполнить любую работу, которую он ему предложит.
— Все сделаю со знаком качества. Только можно мне один вопросик прояснить? — заискивающе спросил радист.
— Проясняй.
