Он может быть использован в любой выгодный для США момент. США, в свою очередь, нуждаются в поддержке своего конфронтационного, милитаристского курса, особенно в условиях, когда его авантюристичность и крайняя опасность для дела мира становится все шире осознаваемой.
Как долго эти две страны удержатся в одной лодке, сказать пока трудно. Волны истории часто набегают довольно неожиданно, захлестывая и поглощая союзы и вражду, расчеты, надежды и страхи. В любом случае японцы не такие уж простаки, чтобы всерьез согласиться на роль самоубийц, хотя на словах они и пообещали Америке исполнить такую роль. А пока суд да дело, Япония искусно пользуется самообманом Белого дома, стимулирует свой общий экономический рост развитием военной промышленности. Она включилась в торговлю оружием, пытается играть в политику «с позиции силы» в тихоокеанском бассейне. Одновременно полным ходом идет автоматизация производства в самой Японии, размещаются целые его отрасли в развивающихся странах, все шире налаживается сбыт готовой продукции японских фирм. Японские ТНК быстро проникают в Европу и США путем создания там предприятий с высоким уровнем оснащения робототехникой. Более того, Япония, по некоторым оценкам, сможет стать экспортером электронного оружия.
Тем временем, как пишет французский журнал «Монд дипломатик» (№ 5, 1984), президент США форсирует гонку вооружений. Дипломатия ищет новые предлоги, чтобы оболгать Советский Союз. Белый дом формирует глобальные военные условия, обеспечивающие, по замыслам милитаристов, «победную будущую войну». В центре военно-политической деятельности республиканской администрации — достижение стратегического преимущества, она торопится установить как можно больше «Першингов-2», которые в течение нескольких минут могут достичь территории СССР. Как пишет журнал «Тайм», глаза американской делегации на переговорах о разоружении П. Нитце не раз говорил Рейгану, что его предложения неприемлемы для СССР, на что президент однажды ответил: «Вам остается только сказать русским, что вы „работаете на неуступчивого сукина сына“».[212] Наряду с размещением ракет первого удара в Западной Европе правящие силы США пытаются раздвинуть границы своей военной империи за счет космоса, осуществляя программу создания ударного космического оружия, получившую название программы «звездных войн».
Итак, обострение межимпериалистических противоречий с новой силой высветило давно известную истину, что США являются жертвой соблазна мирового господства, «мира по-американски». При этом правящие круги этой страны отчетливо сознают, что главное препятствие на пути реализации «американского века» — Советский Союз. Если до второй мировой войны американская буржуазия усматривала в Советском Союзе главным образом идеологическую угрозу устоям капиталистической системы, то после войны Советский Союз, сыграв главную роль в разгроме гитлеровской Германии, показал, что он способен преградить путь любому агрессору, то есть стал мощной материальной и моральной опорой сил мира. Укрепив свое военно-политическое могущество, СССР в послевоенный период последовательно и решительно выступал против американских имперских и гегемонистских амбиций, попыток правящих сил этой страны развязать новую войну, подчинить своим целям и интересам экономику, политику и идеологию всего мира. На этой корыстной имперской программе и была организована «новая волна» пропаганды мифа о «советской угрозе». Идеологический и военно-политический аспекты этого стереотипа соединились, дополнили друг друга. В итоге в послевоенные десятилетия миф о «советской угрозе» приобрел свои, так сказать, «классические» формы.
По всем линиям усилилась обработка общественного мнения. Одним из основных компонентов мифа стал тезис о «тоталитарном» характере Советского государства, который, мол, и рождает «угрозу». С первых дней возникновения СССР в разработке и пропаганде этого тезиса участвовали как государственные и политические деятели, так и академические круги. В течение многих десятилетий обширная информационно-пропагандистская сеть, стоящая на службе империалистического государства, настойчиво и целенаправленно внедряла в массовое сознание тезис о «тоталитаризме Советского государства». Составной частью этой концепции стали разного рода спекуляции о «несовместимости» демократии и социализма, «отсутствии» свободы слова, «нарушении прав человека» в СССР и т. д. Как писали американские профессора А. Спайро и Б. Барбер, концепция тоталитаризма «использовалась для тотального оправдания американского вмешательства в борьбу против враждебной идеологии, осуществляемого под лозунгом „свободы“».[213] Инструментальный характер этого тезиса состоит и в том, что он служит для прикрытия тоталитарного характера буржуазного государства, в частности нарастания фашистских тенденций и сил в самих США.
Будучи не в силах отрицать имперскую, экспансионистскую сущность общественно-политической системы США, делаются попытки противопоставить «хорошую» американскую экспансию «плохой» русской. «Экспансия как США, так и России, — пишет, например, X. Кон, — носила идеологический характер. Американская идеология основывалась главным образом на идеях Просвещения, а русская — на ортодоксальном христианстве и отказе от Просвещения».[214] Все оказывается простым и ясным, становится на свои места с точки зрения «просвещенцев» из США. США «открытое общество», а вот «русская идеология» всегда отвергала, мол, все проявления современной мысли — либерализм, демократию, идею народного суверенитета, свободу печати, религии, отражая тем самым психологию «закрытого общества». При этом настойчиво проводится идея о «дьявольской хитрости» и «тайных устремлениях» царской империи, которая, руководствуясь мессианскими побуждениями, организовывала постоянные международные заговоры для подрыва позиций, а то и для захвата европейских стран.
Для придания хоть какого-то правдоподобия утверждению, будто русский народ испокон веков отличается особой воинственностью, на свет снова и снова вытаскивают так называемое «завещание Петра Великого», сфабрикованное в начале XIX века французской дипломатической службой. В этой фальшивке утверждается, будто перед Россией всегда стояла задача захватить Средний Восток и выйти к побережью Индийского океана. Пресловутое «завещание» использовалось еще Наполеоном для обоснования своего похода в Россию. С тех пор оно многократно переиздавалось и использовалось для дискредитации внешнеполитических целей царской России, а после Великой Октябрьской социалистической революции, как это ни кажется смешным, — Советского Союза. К нему апеллировал лорд Керзон для оправдания агрессии стран Антанты против молодой Советской Республики, на него ссылались руководители гитлеровского «третьего рейха», начиная войну против СССР. Оно использовалось американской пропагандой с первых дней «холодной войны». Уже с 1946 года американская пресса по указанию правительства начала печатать статьи о том, что СССР держит свои войска в Иране с целями реализации «завещания Петра Вели кого». Подобные «аргументы» активно использовались и буржуазной политологией.
Большую лепту в популяризацию и внедрение в сознание широких слоев населения всего комплекса изложенных домыслов внесли буржуазные средства массовой информации и пропаганды. Они создали своего рода непроницаемый зонт лжи и дезинформации о Советском Союзе, пробить который отнюдь не простое дело.
В результате всех этих злостных манипуляций у довольно значительной части населения США сложился определенный образ нашей страны, замешенный на негативных представлениях. «Русские, — пишут Дж. Гаррисон и П. Шивпури, — стали народом, которого западная публика любит ненавидеть. Они — современные дьяволы. Они персонифицируют в сознании публики все, что есть зло и чего следует бояться… Это делается спешно, поскольку для многих на Западе русская опасность настолько неизбежна, что вопрос состоит не в том, совершат ли они вторжение, а в том, когда они его совершат».[215]
Ликвидацию Советским Союзом атомной монополии США и приобретение способности нанесения ответного ядерного удара непосредственно по американской территории американские идеологи использовали для дополнительного нагнетания страха перед «нападением» Советского Союза на США. На эту тему особенно изощрялись разного рода советологические и информационно-пропагандистские центры, а также средства массовой информации. Показателем «советской угрозы» была призвана служить целая серия книг, кинолент, телевизионных программ, в которых разыгрывались темы предстоящего советско- американского конфликта. По наблюдениям известного экономиста Дж. Гэлбрейта, «после второй мировой войны среди людей, страх которых перед богом подкреплялся опасениями за судьбу их имущества, легко было распространить страшную боязнь по поводу безбожного коммунизма. Эта боязнь приобрела параноидный характер».[216]
