— Она не умерла… Но может произойти кое-что намного хуже, что просто смерть, — голос его звучал глухо и отстраненно. Бледная кожа девушки стала совсем белой.
— Что может быть хуже? — испуганно, почти истерично, выкрикнула она. Незнако-мец повернулся к ней и секунду с иронией разглядывал ее.
— И это спросила Дева, — как бы себе самому заметил он и вслух устало пояснил: — Отщепление Духа много хуже.
Дева нахмурилась:
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что Лев влезла куда не следовало, и попала под стрелы Армри-тов. Их яд поражает, увы, не только тело. Армриты — дикий народец, обитающий на крохотной планетке Сиреневых рощ. Но им откуда-то известны тайные приемы ма-гии. Я как раз и занимался исследованиями там. Но я-то подготовлен к неожиданно-стям и к тому же четко знал, на что шел, — он помолчал, потом в раздумье добавил: — Стрелы Армритов способны внести яд во внутреннюю структуру человека… Яд проникает все глубже, и постепенно разрушает связи между Духом, то есть вечным 'Я', и личность человека, то есть осознанием и опытом данной конкретной жизни. Потом яд губит и физическое тело. И высшее 'Я' теряет память последней жизни, так как связи нарушены.
Дева стояла, напряженно вглядываясь в какое-то сероватое лицо Льва. Сердце ее сжимало холодное предчувствие чего-то ужасного, неумолимо вторгающегося в их, в общем-то, безмятежную жизнь.
— Что же делать? — глухо прошептала она. — Может, противоядие?..
Незнакомец горько усмехнулся:
— Понимай я, как Армриты достигают подобного результата… Но я не понимаю. Я не успел разобраться до конца. А когда успею, будет поздно.
— Вы так спокойны, что становится жутко! — неприязненно заметила Дева, облизав пересохшие губы. Мужчина хмыкнул:
— О, да, стараюсь, по крайней мере. Владеть собой — мое правило.
— Но что-то ведь нужно предпринять?! — Дева схватилась руками за голову, будто силясь прервать неуемное кручение мыслей.
— Да. Нужно, — мрачно кивнул он. Дева с тревогой следила за ним. Внезапно незна-комец побледнел и глубоко вздохнул.
— Вот, кажется, и все… — устало произнес он. Дева похолодела.
— Лев умерла?!
— Нет, — устало и как-то через силу улыбнулся тот. — Просто я еа вылечил. Теперь ей нужен отдых.
— Так быстро? — недоуменно воззрилась на него Дева.
— Быстро? — глухо буркнул тот. — По-моему, прошло много, очень много време-ни… Правда, не здесь…
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
Чужой бог
Я (а зовут меня Алабом) скрылся под навесом и недовольно пробурчал:
— Ну, и погодка… Дождь, опять дождь! — и тоскливо глянул на безликую серую улицу, скрытую густой завесой дождя.
— Не подскажете, как пройти к реке Слид? — прервал мои рассеянно-печальные размышления чей-то спокойный голос. Я недовольно обернулся и смерил взглядом прислонившегося к стене высокого стройного мужчину с темными густыми волоса-ми и пронзительными черными глазами. Незнакомец был несомненно красив, и это вызвало бурю раздражения в моей душе. Сам-то я излишней привлекательностью не страдал. Очень высокий, худой, с узким подвижным лицом, задумчивыми карими глазами и длинноватыми и будто не расчесанными каштановыми прядями, — вот та-ким я был.
— Слид? — буркнул я наконец равнодушно. — А тут и идти нечего. Прямо вон то той улице, через Зал Музыки.
Мужчина кивнул и продолжил:
— А проводить не можете?
Я решил, что ослышался.
— Что?! В такой-то дождь?! — я невольно вздрогнул и поежился, искоса глянув на бушующую за пределами навеса непогоду.
— А что, это является смертельной опасностью?
В голосе незнакомца мне почудилась насмешка, я насупился и резонно заметил:
— А какой мне прок тащиться к реке? Да и вам зачем? Искупаться можно тут же, под дождиком.
— Ах, да, конечно, — иронично усмехнулся тот. Черные жгучие глаза смотрели на меня пристально и пытливо, мне сделалось не по себе от этого изучающего задум-чивого взгляда.
— Предсказывают, что Слид уничтожит мир, — внезапно проговорил незнакомец и резко спросил: — Ты веришь?
Я вздрогнул от неожиданности и молча покачал головой. Конечно, я слышал эти глупые рассказы, но если верить в каждое предсказание…
— А зря… — тихо проронил, словно обращаясь к самому себе, незнакомец. — Потому как это — ПРАВДА, — и, помолчав, добавил: — Ну, как, пойдешь со мной?
Позже я себя с досадой спрашивал: ну что, что заставило меня все-таки согла-ситься?!
Х Х Х
Мы торопливо шли по холодным промозглым улицам. Хотя, впрочем, торопился скрыться от дождя я, а мой новый знакомый неспешно брел, с каким-то странным выражением поглядывая по сторонам.
— Ну, же! — торопил я его и с тоской смотрел на мутную пелену неба, из которой низвергались ледяные потоки воды.
Улицы были безлики и пустынны. Переулки, переходы, одинаковые каменные строения, грязно- желтоватые, высокие и мрачные… Со всех сторон тянулись уны-лые стены, и непрекращающийся монотонный шум дождя лишь дополнял тоскли-вую картину. Впрочем, эти улицы я видел множество раз, и я не мог припомнить случая, когда бы мне (или хоть кому-то!) было тут весело. Но обычно я восприни-мал все как данность, и только теперь, идя рядом с этим странным человеком, ощу-тил горьковатый привкус одиночества.
Новый знакомый вызывал у меня чувство смутной тревоги. Я буквально физиче-ски ощущал исходящую от него внутреннюю силу и мощь, какую-то непередавае-мую словами волю и осознание чего-то, что я не мог бы назвать. Осознание собст-венной важности? Нет, нечто менее претенциозное, скорее даже более благород-ное… Его черные выразительные глаза, когда я ненароком заглянул в них, словно прожгли меня насквозь, и я, вздрогнув, отвернулся. Нет, этот взгляд нельзя было на-звать злым — может быть, слишком спокойным и, с другой стороны, пытливым: мол, что ты за существо-то такое? Тогда, глянув вглубь его черных глаз впервые, я не-вольно ощутил уважение к их странному обладателю, но симпатию — едва ли. Тре-вога — самое подходящее слово.
Но вот город уже заканчивается… Тут я тоже замедлил шаг, да и дождь здесь практически не шел.
— Может, дальше сам пойдешь? — остановившись, с надеждой спросил я. Он вски-нул густые черные брови:
— Ты не хочешь посмотреть на Слид?
Стараясь не глядеть ему в глаза, я поежился и нехотя пробурчал:
— Река-яд… Я не верю в это, конечно, — тут же поспешно добавил я и искоса взгля-нул на него. Он усмехнулся.
— Ладно, идем. Тебе боязно выходить из города? Ты, прав, Слид — малоприятная речка. Но ядовитые
