— Гас, ты думаешь, она еще жива?
— Не знаю, что и думать. Но любая новость может быть ужасна.
— Ты не поверишь, Гас, но вчера я ходил в синагогу. Я в синагоге — представляешь? Искал рабби Гринберга, но он, оказывается, умер двадцать лет назад. Я молился за нее, Гас.
— Спасибо, Джо. Я буду держать с тобой связь. — Мальтрейверс вспомнил слова Джексона о разрушительной силе неожиданной смерти и о том, как трудно людям совладать с подобным состоянием, хотя они и стараются сделать это в меру своих возможностей. При других обстоятельствах мысль о том, что Джо Голдман может оказаться у Восточной стены, показалась бы нелепой: сам факт, что он посетил синагогу, еще больше усугубил общее тревожное состояние неизвестности. В то утро полиции удалось кое- что узнать, но это не было связано с неуловимым Артуром Пауэлом: пришел отчет о допросе Питера Синклера в Калифорнии.
— Он возвратился в Англию просто для того, чтобы провести там несколько дней, — докладывал Джексон Маддену. — Согласовал свой отъезд со студией, и ему разрешили уехать. Очевидно, он читал в газетах об исчезновении мисс Портер, когда находился здесь, но, по его утверждению, он давно не видел ее, так как они расстались несколько месяцев назад. Его передвижения по Англии кажутся несколько непонятными. Жил в своей собственной квартире в Айлингтоне, на встречи со знакомыми не набивался, пару раз ходил смотреть представления в Вест-Энде, но оба раза был там один. Насколько я могу судить, вполне возможно, что приезжал в Веркастер, но он это категорически отрицает.
Мадден протянул руку за посланием из Лос-Анджелеса, прочел его про себя.
— Ему нет никакого смысла врать, — сказал он, закончив читать. — Насколько я понимаю, пока он никуда не уезжает из Лос-Анджелеса.
— Вероятно. Режиссер стремится нагнать упущенное время, связанное с перерывом в работе, и говорит, что в течение нескольких недель никому не будет предоставлено отпуска.
— Полагаю, Синклер отрицает, что является отцом ребенка?
— Абсолютно. Я звонил в Лос-Анджелес и проверял это. Он говорит, что не виделся с Дианой около десяти месяцев.
— Так. На некоторое время оставим его в покое, но проверьте, не встречался ли он с ней на самом деле. И агент в Лондоне должен что-то знать. Или Мальтрейверс. Я все еще ничего не имею против Синклера, но, пока Артур Пауэл не найден, нам лучше держать ухо востро.
И все же Синклер раздражал Маддена. Он как звонок в дверь, который нельзя заставить замолчать, как брешь в логической цепочке мыслей, которая ведет лишь к Артуру Пауэлу, как беспорядок, нарушающий чувство уверенности. Но у него нет выбора, и ему приходится обращать на все это внимание.
Джексон начал свой рабочий день с визита в Пунт-Ярд, где он рассказал Тэсс и Мальтрейверсу об отчете, пришедшем из Лос-Анджелеса.
— Я не могу сказать вам, встречался ли он с Дианой после того, как между ними прервались всякие отношения, — сказал Мальтрейверс. — По правде говоря, я и сам ничего об их связи не знал, пока мне не рассказал Джо Голдман. Профессия актера отличается от других тем, что вы долгое время можете не видеться даже с самыми своими близкими друзьями. Я, например, часто встречался с Дианой лишь в последние недели, когда мы готовили спектакль для Веркастера, а бывали огромные промежутки времени, когда мы занимались каждый своим делом. Тэсс, может быть, ты что-нибудь знаешь?
Она покачала головой.
— Я была очень занята все последние месяцы. По правде говоря, сейчас у меня первый отпуск за год. — Она усмехнулась, но совсем невесело. — Но получился вовсе не такой отдых, какой я планировала.
— Могу дать вам фамилии некоторых людей и их адреса. Они, возможно, знают больше меня и чем-то помогут, — предложил Мальтрейверс. — Прежде всего попытайтесь расспросить Джо, хотя ему как агенту вовсе не обязательно интересоваться личной жизнью своих клиентов до тех пор, пока они не начинают вместе работать. — Он достал записную книжку и продиктовал Джексону телефоны и адреса.
— Боюсь, вчера вечером мы снова играли в полицейских, — невесело усмехнулся Мальтрейверс, когда Джексон закончил писать. — Мы навестили советника Хибберта.
— Очевидно, с официальной точки зрения, я должен был бы выразить неодобрение вашим действиям. — Джексон поглядел в глаза Мальтрейверса. — Но так как вы предоставляете информацию, которая может пригодиться полиции, не думаю, что с этим возникнут какие-нибудь проблемы.
Он выслушал необычный отчет о визите, и на его лице появилась широкая улыбка.
— Не думаю, что здесь есть какие-то нарушения, — наконец сказал он. — Вы не вломились в дом, ничего не украли, и я не могу обвинить вас в плохом поведении. А что касается советника… думаю, нет такого закона, который запрещал бы держать дома подобные коллекции. Конечно, мы не станем бороться за то, чтобы нам разрешили у Хибберта обыск, основываясь на том, что вы рассказали мне. Но я все запомнил, и, если мне когда-нибудь придется иметь дело с этим джентльменом, я буду во всеоружии. — Он глянул доверчиво. — И, надеюсь, вы не расскажете об этом больше никому?
— Это будет нашей тайной, — обещал Мальтрейверс. — Кража «Милосердия Латимера» пока остается не раскрытой, но, мне кажется, в настоящее время полицию должно беспокоить совсем другое.
— Полиция занимается кражей совсем недолго, но, как вы знаете, официально считается, что кража не связана с исчезновением мисс Портер.
— А на самом деле?
— Между двумя этими событиями нет никакой логической связи.
— А вы можете найти хоть какую-то логику в том, что произошло с Дианой? На днях об этом рассуждал наш настоятель.
— Это справедливый вопрос, и лично я ожидал его от вас, — ответил Джексон. — Но по известным вам причинам мы не можем делать больше того минимума, который делаем в связи с кражей. Сейчас мы целиком заняты очень серьезным преступлением. Честно говоря, не думаю, что возможность поимки человека, укравшего «Милосердие Латимера», поможет нам отыскать Диану Портер. — Он поднялся. — Спасибо за помощь. Посмотрим, смогут ли эти люди, о которых вы сообщили мне, пролить свет на поведение мистера Синклера.
После бури лето как ни в чем не бывало опять вступило в свои права. И Тэсс с Мальтрейверсом решили после ленча побродить вокруг развалин римских стен. По дороге Мальтрейверс купил большой пластмассовый мяч для Ребекки, и всю дорогу, пока они шли к разрушенной стене, задумчиво подбрасывал и ловил его. Стена обрывалась у парка Хибберта, названная так в память отца-основателя Алдермана. Здесь они уселись возле озера, в тени ниспадающих ветвей плакучей ивы. В течение двух часов ни разу не было упомянуто имя Дианы Портер, но Тэсс не выдержала.
— Я думаю, нам придется смириться с тем, что она мертва, — сказала она, стараясь сохранять, спокойствие.
Несколько минут Мальтрейверс продолжал молчать, крутил в руках мяч, не спуская с него глаз.
— Давай вернемся к собору, — услышала она наконец в ответ.
Выйдя из парка, они пошли по склону холма, обращенного на северо-запад. Отсюда открывался необыкновенный вид на западную сторону здания, запечатленный на множестве открыток и поражавший каждого, кто любовался им, а видели его многие: открытки можно было приобрести в любом магазине для туристов.
Они медленно поднялись наверх и остановились на широкой площадке перед дверью. В этот момент часы на башне Талбота протяжно пробили три раза.
— Именно здесь веркастерский монах в период Реформации бросил вызов людям Генриха VIII, — сказал Мальтрейверс. — Когда он призвал Бога отомстить королю, они порубили его на этих самых ступенях. Так гласит легенда. Во времена Тюдора легенде этой придавали пропагандистское значение. — Он задумчиво посмотрел на огромные двери с заржавевшими шляпками гвоздей. — Кровопролитие часто подрывало авторитет церкви. — Мальтрейверс снова начал подбрасывать мяч и делал это всю дорогу, пока они шли вдоль южной части собора, возвращаясь в Пунт-Ярд.
Когда проходили мимо висячей опоры башни, мяч ударился обо что-то твердое и отскочил назад. Мальтрейверс нагнулся, чтобы поднять его. И вдруг раздался истошный крик женщины, шедшей им навстречу с мужчиной: громадный кусок каменной кладки обрушился вниз. Мощный неожиданный удар свалил на гравий Мальтрейверса в ту самую минуту, когда Тэсс услышала вопль женщины.
