А сейчас мы могли бы с пользой провести время, обсудив интересные юридические казусы. В качестве обвинителя со стороны Короны вы участвовали в нескольких судебных процессах, которые вызывают у меня живой интерес.
Наш хозяин согласился, хоть и был безмерно удивлен предложением моего друга. Остаток вечера Холмс расспрашивал Брейтуейта и ни разу не упомянул о деле, которое привело нас в Милдред-холл.
Утром следующего дня, когда поезд отошел от платформы Оксен-хольма, Холмс произнес, откинувшись на спинку сиденья:
— Слухи, Ватсон, являются сейчас нашим лучшим союзником: весть об аресте Безумной Мэг распространится со скоростью лесного пожара. В ее виновности не будет сомнений. Разве может остаться место для иных подозрений, если сам великий Шерлок Холмс убежден в том, что именно она и есть Огненная ведьма?
Я не стал задавать дополнительные вопросы, так как знал, что это бесполезно: мой друг всегда, приближаясь к разрешению тайны, становился ужасно скрытен. Он оставался молчалив до тех пор, пока не находил последних бесспорных доказательств правильности своих выводов.
В Манчестере на Оксфорд-стрит мы купили подходящую для пребывания на лоне природы одежду и затем отправились в расположенный неподалеку университет, где, чтобы лучше соответствовать избранной нами роли, приобрели необходимое научное оборудование и справочники. Кроме того, Холмс купил мощный бинокль. Замаскировавшись таким образом, мы покинули столицу Его Величества Хлопка и отправились вновь на север. Вскоре мы остановились в маленькой, но комфортабельной и чистенькой гостинице, расположившейся в тени горных пиков немного к западу от Милдред-холла. Книги, посвященные флоре Англии, и коробки для сбора образцов убедили хозяина и его супругу в том, что постояльцы, несомненно, занимаются естественной историей. В результате на следующее утро мы отправились в экспедицию, вооруженные многочисленными советами о том, в каких местах можно обнаружить редкие виды растений.
— Здесь, Ватсон, наши пути расходятся, — объявил Холмс после того, как мы, выйдя из гостиницы, достигли ручья, с громким журчанием бегущего со скал. — Вы продолжайте научную деятельность и соберите достаточно образцов для того, чтобы придать правдоподобность нашей истории. Встретимся вечером в гостинице.
Он перешел вброд неглубокий поток и направился в сторону расположенных прямо перед нами холмов. Я наблюдал за ним до тех пор, пока его длинная фигура не исчезла в зеленеющих зарослях, и затем приступил к выполнению своих обязанностей лжеботаника. Уже вскоре после полудня я насобирал порядочное количество образцов и задолго до наступления вечера вернулся в гостиницу. Холмс еще отсутствовал, а когда он вернулся, то застал меня наслаждающимся теплом маленького уютного бара. Холмс спросил хозяйку, не сможет ли та его покормить, и затем, взяв свой эль, сел рядом со мной на дубовую скамью у камина.
— Ваша коллекция произвела на леди совершенно неизгладимое впечатление, — ухмыляясь, сказал он. — Вы просто очаровали нашу хозяйку, Ватсон. Я тоже провел день не зря, хотя и не могу предъявить материальных доказательств своего успеха. Но мне удалось обнаружить в горах именно то, что искал. Я также открыл пролегающий вне дорог путь в Милдред-холл.
— И вы там были? Я имею в виду Холл.
— Всего лишь понаблюдал издали, — ответил он. — Затем я нашел деревню, которая может похвастаться наличием почтового отделения, и отправил письмо Брейтуейту. Ловушка захлопывается, Ватсон. Спасения нет.
На следующее утро, покидая наше временное жилье, мы заявили, что намерены идти к побережью, а на самом деле отправились в горы. Холмс показал мне обнаруженные им вчера пастушьи тропы. Мы находились над широкой зеленой долиной. Где-то далеко-далеко едва виднелся Милдред-холл. Холмс навел на него свой бинокль.
— Брейтуейт сделал все, что от него требовалось, — заметил мой друг, не пояснив, однако, откуда ему об этом стало известно.
Мы спустились ниже в долину и через час, миновав ферму Лоумэна, вступили в Ведьмин лес. На краю поляны нами был разбит лагерь, для чего пришлось расчистить подлесок. Затем мы перекусили тем, что удалось купить в гостинице перед уходом. Уже ближе к вечеру до нас долетел звук приближающихся шагов.
— Мистер Холмс? — прошептал чей-то голос, и через мгновение из кустов на краю поляны возник Брейтуейт.
— Здесь, — негромко произнес Холмс, и Брейтуейт нырнул к нам под защиту высокого сухого папоротника. — Вы сделали все точно, как я вас просил?
— Да, хотя это и вызвало у всех обитателей Милдред-холла большое огорчение. То, что я намерен продать Милдред-холл и увольняю больше половины слуг практически без предупреждения, вывело всех из себя. Миссис Брум рыдала, мне стоило большого труда сдержаться и не утешить ее, заявив, что все это не больше чем ваша хитроумная выдумка.
— Я счастлив тем, что вам удалось совладать с нежной стороной, вашей души — сухо произнес Холмс. — У них не должно возникнуть ни малейших сомнений в серьезности ваших намерений. Итак, теперь все извещены о ваших планах?
— Сегодня утром я пригласил к себе в кабинет всю домашнюю прислугу и людей из конюшни, — ответил Брейтуейт. — Я сделал так, что и Бейтс-лесничий тоже присутствовал на встрече. Осталось известить лишь фермеров-арендаторов.
— Вы дали понять, в котором часу сегодня вечером оставите Милдред-холл для того, чтобы выполнить эту грустную миссию? — спросил Холмс.
— Я сказал Пейнтеру, что ровно в семь вечера пойду к Лоумэну и уже от того — к другим арендаторам. Убежден, что дворецкий поделится этими сведениями с остальными.
— Как относительно вашей сестры? — поинтересовался Холмс.
— Я заявил, что мисс Элеонор знает о моих планах, но состояние сестры полностью исключает возможность их обсуждения в ее присутствии.
— Превосходно, — заявил Холмс. — Пусть вас не волнует то, что вскоре должно произойти. Мы будем с вами, даже если вы нас и не увидите.
К вечеру ударил довольно сильный мороз, и я был весьма доволен тем, что в Манчестере мы запаслись теплой шерстяной одеждой, — о костре не могло быть и речи. С наступлением темноты мы вышли на опушку и, скорчившись в кустах, вперили взгляд в направлении Милдред-холла. Вскоре после шести часов чуть ли не в ярде от нас в темноте быстро промелькнула фигура человека. Узнать его было невозможно.
— Наживка проглочена, Ватсон, — едва слышно прошептал Холмс.
Часом позже мы услыхали стук подков и увидели отблеск прыгающего вверх и вниз огня. Мимо нас рысью проскакал Брейтуейт, он был освещен прикрепленным к седлу фонарем. Мы поднялись и последовали за ним. Я возблагодарил свою армейскую подготовку, которая помогала мне не отставать и выдерживать между мной и всадником постоянное расстояние в сто ярдов. Брейтуейт пересек лес и, выехав из него, оказался на берегу озера, похожего в лунном свете на холодное серебряное зеркало. Мы следовали за ним в зловещей тишине, постепенно отставая по мере того, как наше растительное прикрытие становилось все более разреженным. Мы были вынуждены замирать в каждой группе кустов, для того чтобы убедиться в том, что горизонт чист, и лишь после этого перебегать в новое укрытие. Неожиданно рядом со всадником впереди нас из мелкого подлеска поднялся столб оранжевого пламени.
— Быстро, Ватсон! Это они! — закричал Холмс, и мы помчались изо всех сил.
Источником пламени оказался факел, направленный рукой невидимого нам человека в морду лошади. Испуганное животное дико заржало и поднялось на дыбы, сбросив наездника на землю. Какая-то тень метнулась к упавшему. Холмс издал предупреждающий крик. В этот момент я споткнулся обо что-то и, падая, увлек за собой великого сыщика. Пока мы поднимались на ноги, человек, склонившийся над Брейтуейтом, отбросил факел в сторону и помчался прочь вдоль берега. Мы побежали к Брейтуейту. В тот же момент кровь от ужаса застыла в моих жилах. Гигантская птица, самая большая из всех, что мне
