Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина

использовалось плохо, скрытое управление войсками поставлено плохо, очень много тратится времени на кодирование и раскодирование.

Исключительно плохо поставлена подготовка экипажей в вопросах сохранения материальной части, имели место случаи, когда экипажи оставляли машины, имеющие боеприпасы, были отдельные случаи, когда экипажи оставляли машины и сами уходили.

Во всех частях и соединениях отсутствовали эвакуационные средства, а имеющиеся в наличии могли бы обеспечить мехкорпус и танковую дивизию только в наступательных операциях.

Личный состав новой техники не освоил, особенно KB и Т-34, и совершенно не научен производству ремонта в полевых условиях. Ремонтные средства танковой дивизии оказались неспособными обеспечить ремонт в таком виде боя, как отход.

Большой процент комначсостава задач не знал, карт не имел, что приводило к тому; что не только отдельные части, но и целые подразделения блуждали.

Технических средств замыкания в мехкорпусе еще в мирное время не имелось, и этому вопросу в подготовке уделялось совершенно мало внимания.

Существовавшая организация тылов исключительно громоздка, пом. командира по технической части вместо работы с боевой материальной частью, как правило, оставлялся во втором эшелоне с тылами. Тылы необходимо сократить, оставив в мехкорпусе только средства подвоза горючего, боеприпасов и продовольствия.

Армейские СПАМы[174], как правило, не организовывались, их работой никто не руководил, отсутствие штатной организации эвакосредств приводило к тому, что эвакуация боевой материальной части, как правило, в армейском и фронтовом тылу отсутствовала.

Начальники АБТО[175] армий выполняли только функции снабжения, да и с ней полностью не справлялись. Аппарат начальников АБТО армий очень куцый и не обеспечивает управление войсками. Подбор их был сделан очень неудачно, в результате чего Начальника АБТО 6-й армии полковника Д. отстранили от занимаемой должности, как не справившегося со своей работой.

Штабы оказались малоподготовленными, укомплектованы, как правило, общевойсковыми командирами, не имеющими опыта работы в танковых частях.

Много лиц командовало мехкорпусами — фронт ставил задачи, армия ставила задачи, командиры стрелковых корпусов ставили задачи, наиболее ясно это показывает применение 41-й танковой дивизии 22-го мехкорпуса.

Часть командиров мехкорпусов оказались не на должной высоте и совершенно не представляли себе управления мехкорпусом.

В высших учебных заведениях (Академии) таких видов боя, с которыми пришлось встретиться, никогда не прорабатывалось, а это явилось большим недостатком в оперативно-тактическом кругозоре большинства комначсостава»[176].

Как говорится, ни убавить, ни прибавить, причем недостатки отмечены на всех уровнях — от малокомпетентных и безинициативных командиров мехкорпусов до командиров взводов и отдельных экипажей. Впрочем, незнакомство личного состава с матчастью новейших типов имело еще одну вполне извинительную причину[177]…

Справедливости ради надо сказать, что СССР был далеко не единственной страной, чья армия по уровню боевой подготовки «отстала» от рейхсвера/вермахта. В период охватившей мир Великой депрессии 30-х армии так называемых западных демократий тоже переживали далеко не лучшие времена. «Немецкий капитан проводил на маневрах дивизионного уровня больше времени, чем французский или английский генерал» — это цитата очень хорошо иллюстрирует простую истину, что подготовка к войне заключается не только в хомячковом запасании все новых и новых пушек, самолетов и танков.

Но у ставки на великолепно подготовленную армию мирного времени был и свой изъян, ставший в итоге фатальным. Штучно отобранных, долго и тщательно подготовленных военных специалистов не могло быть много по простейшей причине — массовая подготовка «элитных» войск подорвет экономику собственной страны куда верней затмевающих небо армад вражеских бомбардировщиков. Элитные кадры были немногочисленны, их было трудно подготовить — но еще труднее заменить, восполнить потери. В этом отношении очень ярок пример Японии: потеряв над тихоокеанскими островами в боях 1942–1943-го летчиков довоенной подготовки, достойную смену им страна с ограниченными экономическими возможностями выставить уже не сумела. «Экономии» на жизнях тоже не получилось — те, кто не прошел сито жесточайшего отбора летных школ мирного времени, впоследствии все равно вынуждены были надеть повязки «камикадзе».

Германия обладала гораздо большим экономическим потенциалом, поэтому процесс деградации ее «кадровой армии» получился более растянутым по времени. Но уже к 43-му голоса «немец уже не тот» зазвучали по обе стороны фронта.

«— Скажите мне, Хартманн, вы считаете подготовку наших пилотов-истребителей недостаточной?

— Я думаю, что она недостаточна. Я в России получил в свою эскадрилью множество молодых пилотов, имеющих налет менее 60 часов, причем на Me-109 они летали менее 20 часов. Им приходилось совершать боевые вылеты, имея только основную подготовку. Это приводит к тяжелым потерям истребителей на Восточном фронте.

Гитлер слушал с отсутствующий выражением. Тогда Хартманн перешел к собственной истории.

— Эти юноши приходят к нам, и их практически немедленно сбивают»[178].

В 1943-м большинство немецких летчиков нам уступало в маневренном бою, немцы стали хуже стрелять, стали нам проигрывать в тактической подготовке, хотя их асы были очень «крепкими орешками».

Еще хуже летчики у немцев стали в 1944-м, когда средний немецкий летчик стал из породы «скороспелых» (ускоренной подготовки) — плохо пилотировал, плохо стрелял, не умел взаимодействовать в бою и не знал тактики. Могу сказать, что «смотреть назад» эти летчики не умели, часто они откровенно пренебрегали своими обязанностями по прикрытию войск и объектов. Классические маневренные воздушные бои эти летчики вели очень редко и, только, если им удавалось создать серьезное (раза в два-три) численное преимущество. При равных силах бой они вели очень пассивно и нестойко, одного-двух собьем, остальные разбегаются.

«A.C. Вот эти немецкие „скороспелые“ летчики, они уровень подготовки имели лучше или хуже, чем вы после авиаучилища?

Н.Г. Хуже. Нас-то хоть пилотировать научили. А эти такой „молодняк“! Их нам на растерзание кинули! Эти немцы вообще ничего не умели. Подозреваю, что и взлетали, и садились они тоже плохо. Мы их много сбили»[179].

Выбивать «терминаторов» из рейхсвера было тяжело, но заменять их — еще тяжелее. В итоге те, кому не повезло пробиться в военную «элиту», все равно вынуждены были взять в руки оружие — для них не нашлось танков и самолетов в 1941-м, но хватило эрзац-винтовок на улицах Познани, Бреслау и Кенигсберга, хватило фаустпатронов на подступах к Берлину в 45-м. Экономии не получилось и тут.

Поиск баланса между качеством подготовки вооруженных сил и их численностью в чем-то похож на хождение над пропастью по тонкому канату. Любой уклон в сторону, что вправо, что влево, может обернуться падением в пропасть — тысячами смертей, проигранными сражениями, сданными городами, толпами пленных и в конечном итоге проигрышем войны. К 22 июня СССР и Германия подошли с креном в разные стороны — но даже несмотря на тяжелейшие поражения первых лет, СССР из своего «крена» смог