обвинил ее в том, что она что-то скрывает, подумала она кисло, но по сравнению с этими апартаментами ее ложь просто ничтожна.
Грег кашлянул, чтобы привлечь ее внимание, она устало улыбнулась.
— Я покажу вам комнату для гостей.
Она почувствовала себя незваной гостьей, и у нее промелькнула мысль, что, наверное, это не было хорошей идеей — прийти сюда. Рассеянно проведя рукой по спинке одного из диванов, она последовала за Грегом в спальню.
Увидев двуспальную белую кровать, белые кресла, закрытые ставни на высоких узких окнах, которые делали все в комнате туманным, она непроизвольно зевнула, глаза закрывались сами собой.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Он кивнул, все еще нервничая:
— Ванная там.
Она посмотрела, куда он указывал.
— В кухне все есть, но если вам не нравится готовить, внизу есть неплохой ресторан.
— Спасибо, но я хочу только спать. Кажется, я чем-то отравилась.
— Вы были у доктора? — заботливо спросил Грег.
Она потрясла головой.
— Только у аптекаря. Он дал мне таблетки. Все обойдется, не беспокойтесь. И я надеюсь, у вас не будет неприятностей с Сэмом, — добавила она тихо. Никак она не могла дождаться, когда он наконец уйдет.
Все еще колеблясь, с написанной на лице озабоченностью, он дружески улыбнулся и ушел. И ей больше не надо было притворяться. Притворство отнимало у нее все силы. А может, это не притворство. Она так легко вошла в роль. Начать все сначала. Так она думала в октябре. А теперь все вернулось на круги своя. Может, и неплохо, что у нее такой большой опыт притворства. А какой опыт обмана у Сэма? Только в одном она была уверена: она выяснит это. Но не сейчас. Опустив свою сумку на пол, она сбросила туфли и легла на кровать.
Уставившись в потолок, Абби расслабилась. Завтра она будет чувствовать себя лучше. Закрыв глаза, она провалилась в сон.
Она спала до восьми утра, сразу поднялась с кровати и, чувствуя себя разбитой, но хотя бы не больной, распахнула ставни, впустив свет в комнату. Облокотившись на подоконник, осмотрела маленький сад позади дома. Взглянув вверх, увидела яркое голубое небо. Еще один теплый день. День, который даст ей ответы на вопросы. После того, как она примет душ.
Она вывалила содержимое сумки на кровать, сняла вчерашнюю одежду и надела халат. Напряженно вслушиваясь в тишину дома, осторожно открыла дверь. Выглянув и никого не увидев, тихо пошла в сторону кухни, чтобы приготовить себе кофе, и столкнулась нос к носу с Сэмом.
Серые глаза утонули в голубых.
— Не ругай Грега, — выдохнула она. — Это не его вина.
— Конечно, — согласился он спокойно. — Твой завтрак на балконе.
— Я собиралась принять душ, если это возможно, — выдавила она.
Он усмехнулся.
— Чувствуй себя как дома.
Обойдя ее, он вошел в свою спальню и закрыл дверь.
Нет, ему это не понравилось. Об этом говорило все: сжатые губы, холод в глазах. Абби не могла понять, как это она была почти влюблена в него. Он заставлял ее сердце биться быстрее, заставлял ее чувствовать себя идиоткой, но когда они поцеловались…
Покачав головой, она налила себе стакан воды и пошла в душ. Выбрав нужную температуру, скинула халат и встала под струю теплой воды.
Почему он приготовил завтрак? Чтобы ускорить ее отъезд? Но тогда ему вообще не было нужды кормить ее. Просто выставить. Так почему? Смена тактики?
Нанося шампунь на волосы, она думала о том, что в Суррее они понравились друг другу. Он сам спрашивал, привлекает ли он ее, намекая, что связь между ними возможна.
И она испугалась, как девственница, которой она, впрочем, и являлась. И она сожалела о своей реакции, потому что, если бы ответила «да», она наверняка не была бы сейчас девственницей.
Рассеянно она начала намыливать кожу. Ей нужно как следует подумать о том, что она собирается делать. Почему она не насторожилась, когда он отказался рассказывать о себе? Она знала, что он скрывает что-то. Он только изображал заинтересованность, чтобы отвлечь ее от своих дел. И это сработало. Тогда почему он поцеловал ее и потом ушел? Почему не ушел прежде, чем поцеловал?
Потому что не хотел этого? Потому что не смог удержаться? Потому что его охватила страсть?
Он не мог уйти из-за поцелуя. Нет, он ушел, потому что нашел то, что искал. Или потому, что не мог найти это.
Отложив мыло, злясь на себя за то, что думает о нем, что интересуется им, она смыла пену и выключила душ. Вытерев волосы насухо и причесав их, она промокнула влагу на теле полотенцем и нанесла лосьон. Туго завязав пояс халата, она вернулась обратно и нашла его ждущим ее на балконе. Ошеломленная, она уставилась на него. В светлом костюме, кремовой рубашке с коричневым галстуком он выглядел по-другому, как-то официально. Может, он имел какой-нибудь высокий пост?
Что не означало, что он не мог лгать ей. Он лгал ей.
Медленно подойдя к нему, она увидела кофейник, две чашки, апельсиновый сок, булочки и салфетки. Она села напротив.
— Очень мило с твоей стороны, — сказала она, в голосе прозвучали нотки сарказма.
— Это не я, — безразлично бросил он. — Горничная приготовила завтрак.
— Но ты приказал ей. — Да.
— Но это ни о чем не говорит, не так ли? — поинтересовалась она.
— Ни о чем.
Налив кофе в чашку, она жестом предложила и ему. Он кивнул. Добавив молоко и сахар в свою чашку, она выпила.
— Я сказала Грегу, что ты разрешил мне остаться здесь.
— Я так и подумал.
— Все отели переполнены.
Изучая его лицо, она обнаружила, что ей трудно отвести глаза. С самого первого момента, когда она его увидела, несмотря на все их споры и разногласия, он волновал ее и заставлял сердце биться чаще. И она ничего о нем не знала. Знала только, что он привлекал ее, как никто до него. Его безразличие сводило ее с ума.
Еще он знал Натана Табинера.
— Как долго ты живешь в Гибралтаре? — спросила она.
— На. — Он отвел взгляд от нее и уставился на скалы.
— Извини?
— На Гибралтаре, а не в Гибралтаре. Это мыс.
— О! — Потянувшись за рогаликом, она медленно намазала его маслом, забыв, что Сэм не ответил на ее вопрос.
— Как твоя семья?
— Почему ты спрашиваешь о моей семье?
— Чтобы поддержать разговор.
— Тогда я тоже могу показать, что умею быть вежливой. Мои сестры и мать в порядке. Мой отец, как ты знаешь, умер. Ну, как?
— Прекрасно. — Он встал и повернулся к ней спиной. Облокотившись на перила, он осматривал
