Девочка слегка повернула руль, и велосипед очутился на стенке гигантской кадки. Все выше, все выше с каждым витком забирался велосипед. Но отступать было уже невозможно. Она оказалась во власти влекущего движения. Вперед и выше! И уже нельзя затормозить, нельзя остановиться: остановка — падение. А если повернуть руль еще круче — бросишь велосипед к тому жутковатому пределу, за которым начинается бесконечность.
Саманте стало не по себе.
Саманте стало страшно.
Как вернуться на землю из этого отчаянного полета?
Девочка сжала губы. Прищурила глаза. Резким движением головы отбросила с лица волосы. Только устоять. Только не смалодушничать, не закричать. К ней вернулось самообладание. Мысль заработала четко и ясно. Она повернула руль в обратную сторону и по стенке гигантской кадки стала виток за витком приближаться к земле.
Саманта не заметила, как уже очутилась на дорожке: из головокружительного полета вернулась на землю. Теперь велосипед катился сам по себе, а педали подбрасывали коленки девочки. Можно спрыгнуть и отдышаться.
— Саманта, ты такая бледная! — воскликнула Наташа.
— Немного устала, — ответила девочка.
— Молодец! — К дочери подошел папа. — Не струсила, не отступила.
Где-то под потолком заиграла музыка.
— Нас ждет машина, — объявила Наташа. — Мы едем к женщине-космонавту.
Глаза, видевшие космос
Оставляя огненный след, по черному простору вселенной мчались космические корабли. Гремели выстрелы. Вспышки прожигали тьму. Шел бой. Внутри кораблей метались люди с холодными, прозрачными глазами. Звучали команды. Среди космических солдат были женщины. Такие же жестокие, полные страшной решимости, с холодными глазами…
Сколько раз на экране телевизора перед Самантой возникали страшные видения из фильма «Звездные войны». И теперь по дороге к женщине-космонавту девочка думала, что сейчас встретится с женщиной, похожей на героиню «Звездных войн», — суровой и беспощадной.
Женщина-космонавт предстала перед Самантой не в скафандре, похожем на одежду водолазов, а в обыкновенном платье. Она смотрела на Саманту и сдержанно, но тепло улыбалась. Во всем ее облике была какая-то строгость. Может быть, до полета в космос она была веселой и говорливой, а побывав там, оставила частицу своей улыбки в ледяной пустоте.
Саманта посмотрела в глаза женщины-космонавта и вдруг подумала, что эти глаза видели нашу Землю издалека, как мы видим Луну. А из космоса наша Земля кажется прекрасным голубым шаром. Теперь для Саманты космос начинался с этих серых глаз, с их вечной тревоги. И девочка подумала, что будет с ней самой, если она когда-нибудь наберется смелости и полетит к звездам? Наверное, в ее глазах тоже появится след космоса.
Хозяйка пригласила гостей к столу и стала угощать их чаем: в России по каждому случаю пьют чай!
— Как тебе понравилась Москва? — вежливо спросила хозяйка.
— Мне очень понравилась Москва! — вежливо ответила американская гостья и почувствовала, что ее отношение к русской столице было более сложным, чем просто «очень понравилась».
Волнение и настороженность, с которыми Саманта летела в Москву, уступили место новым чувствам. Теперь Москва была уже не чужим, непонятным городом. Москвичи, которые встречали девочку, как родную, растопили холодок недоверия. И в сердце девочки пробился робкий росток привязанности к удивительному русскому городу.
Женщина-космонавт улыбалась маленькой гостье, а глаза оставались неспокойными, тревожными.
— Вам не страшно было лететь в космос? — спросила Саманта и запоздало подумала: «Может быть, этот вопрос неуместен? Тысячи людей до нее уже спрашивали об этом. Какая я нескладная, — решила девочка, — все время спрашиваю невпопад».
Но хозяйка заговорила — стала отвечать. И Саманте показалось, что обо всем, о чем она говорит, говорит впервые и никому до Саманты в этом не признавалась.
— Меня преследовал страх неведомого. Ведь все нормальные люди боятся неведомого. Но если этот страх не преодолеть, земля остановится.
— Вы хотите сказать, — отозвалась Саманта, — что кто-то должен вертеть землю?
— Я хочу сказать, что каждый человек должен вертеть землю по мере своих сил. Страх, что земля остановится, погибнет, куда сильнее страха перед неведомым.
Саманта задумалась над словами женщины-космонавта — в них был глубокий смысл.
— Когда я летела, — продолжала хозяйка, — миллионы людей переживали за меня. И поэтому мне было легче побороть свой страх. Ты, говорят, сейчас была на велотреке, попробовала промчаться по стене. Тебе было страшно?
— О, да! — воскликнула девочка: если космонавт не боится признаться, что было страшно, то ей тоже нечего скрывать. — Но я не заплакала и не закричала.
Потом они пили чай.
И тогда Саманта решилась и задала хозяйке прямой и страшный вопрос:
— А если будет космическая война, вы тоже будете воевать?
Мама нахмурилась. Папа энергично пригладил ладонью свои вихры. Наташа покраснела.
И только хозяйка оставалась спокойной.
— Никаких звездных войн не будет, — убежденно сказала она.
— Почему? — удивилась юная американка.
— Потому что люди не настолько безрассудны, чтобы допустить такую катастрофу.
— Но наш президент говорит… — Саманта запнулась.
А хозяйка задумчиво посмотрела на нее и покачала головой.
— Президент не бог, и если он думает, что ему под силу решить судьбу всего мира, он, вероятно, ошибается, — сказала она и перевела взгляд на миссис Джейн и мистера Артура. — Как жаль, что даже за чаем, даже в обществе ребенка приходится заниматься политикой, — с сожалением сказала она. — Мы уберегли своих детей от страхов перед звездными войнами…
— Какое счастье! — воскликнула мама.
— Мы бы тоже рады уберечь, — сказал папа. — Но мы воспитываем детей более реалистично.
— Я много повидала на своем веку, — продолжала хозяйка, — но никак не могу вообразить, что на свете есть люди, которые готовы лишить своих внуков детства и в своей игре ставят на карту их жизни. Нам приходится оберегать и своих детей, и ваших.
И тут она обняла Саманту, ласково притянула ее к себе. И крепко прижала. «Так, что косточки затрещали», — впоследствии вспомнит Саманта.
— Ты-то откуда знаешь о звездных войнах? — спросила она.
— Я видела по телевизору фильмы «Звездные войны».
— Это не детские фильмы. Это вообще нечеловеческие фильмы.
— Но телевизор смотрят все, — вздохнула мама.
— Есть вещи, от которых надо оберегать детей. Как от заразы.
Женщина-космонавт поднялась из-за стола и, обняв себя за плечи, прошлась по комнате. И Саманте вдруг показалось, что полет в космос от нее далеко-далеко и что теперь она полна других забот, которые поважнее космоса, — эти заботы связаны с судьбой Земли, которая из далей космоса кажется прекрасным голубым шаром.
