не угадаешь, что он придумает…
— Шутить так шутить! — пробормотал Сергей…
Когда учитель вошел в класс, на доске он увидел огромные буквы:
«ДАЕШЬ МАТЕМАТИКУ!»
— Прекрасно! — улыбнулся Таратар. — Я доволен вашим «сердитым» выводом. Еще недавно вы говорили мне, что не хотите быть чистыми математиками, что избрали другие профессии. Признаюсь, сначала мне было обидно. Но после некоторого размышления я одобрил ваш выбор. И решил проверить: зря я вас учил все эти годы или не зря. Вы доказали мне, что кем бы ни стали в будущем — физиками, инженерами, рабочими, биологами, — вы будете математически мыслить. Я не ошибся в вас… Я доволен своим классом…
— А то какой же мы класс без математики! — буркнул Сыроежкин. — Смешно даже.
— Классом может быть и класс млекопитающих, — пропела ехидная Кукушкина.
— Спасибо! — ответил ей Сергей. — Ты, я вижу, специалист высшего класса.
— Совокупность цифр трех соседних разрядов числа тоже, между прочим, класс, — напомнил Профессор.
— Ну, это уже классика! — провозгласил Гусев.
Все рассмеялись, и Таратар громче других.
— Запишите новое задание, — сказал он, очень довольный.
Ребята раскрыли тетради. Они снова чувствовали себя единым восьмым 'Б'.
— Да вы хитрец, Семен Николаевич! — торжествовал директор. — Поздравляю с прекрасным уроком!
— Ничего особенного, — махнул рукой математик. — У меня к вам еще одна просьба. Дайте мне официальный отпуск на два дня. У меня груда рукописей восьмого 'Б'.
Директор внимательно слушал.
— Совокупность всех этих работ составляет любопытный замысел будущего — большой проект, который придумали ребята, — продолжал Таратар. — Многое в этих работах мне неясно, надо разобраться… И кроме того, не далее, как вчера, я получил по почте сто двадцать страниц на машинке. Автор доказывает, что я допустил за последнее время немало ошибок! Представляете?
Директор с интересом взглянул на учителя, которого знал не один десяток лет, прикидывая, какую еще хитрость задумал неугомонный Таратар.
— Так много ошибок? Кто этот шутник?
— Сей труд подписал Электроник. От имени восьмого 'Б'.
— Разберитесь, Семен Николаевич… В ошибках полезно разобраться… Но кто вас заменит на эти дни? — Директор достал расписание. Все учителя старших классов были заняты.
— Я думаю, Электроник, — предложил Таратар. — На всякий случай посоветуюсь с Гелем Ивановичем Громовым. Разрешите?
Он набрал номер, попросил профессора к телефону.
— Громов поддержал предложение, — сообщил Таратар. — Дело в том, что Электроник переживает кризис, решает очень сложную задачу.
— Теперь ясно, уважаемый Семен Николаевич, почему вы просите отпуск. Что за кризис помогаете вы преодолеть Электронику?
Таратар объяснил то, что он знал от Громова: Электроник ищет новые пути обработки информации, которые пока не известны ни одной в мире машине.
Директор был удивлен:
— Не каждый человек решит такую задачу, а тут — Электроник… Я согласен, Семен Николаевич, пусть он ведет урок.
— Спасибо, Григорий Михайлович, я был уверен, что вы разрешите! Профессор Громов считает, что Электронику не повредит сейчас самостоятельность.
— Мы с вами не академики и даже не профессора, Семен Николаевич, — мягко заключил директор, — поэтому знаем, что самостоятельность — вещь хорошая, а помощь и восьмому 'Б' и даже Электронику нужна. Давайте только подумаем — какая…
Десятое апреля
КАК ИЗУЧАТЬ ЧЕЛОВЕКА
— Ура! Нас признали! — радостно сказал Электроник, появляясь в астрономической обсерватории. В руках у него пачка телеграмм. Он с победным видом кладет их перед Сыроежкиным.
— Из Мадраса, Мельбурна, Бюракана. От Академии наук, — перечислял Электроник. — Все поздравляют с открытием сверхновой.
Сергей оторвался от листа, на котором писал, просмотрел телеграммы.
— Спасибо, Электроник, за новость. Дело сделано. Идем дальше. — И он покосился на свою рукопись.
Электроник спросил:
— Зачем здесь моя фотография?
На стене рядом с портретом Кеплера висел портрет Электроника. Сосредоточенное лицо. Нос, как у Сыроежкина, немножко вздернут. Губы объясняют что-то очень важное.
— Это я сделал, — признался Сергей. — В классе, когда ты мне подсказывал. Моментальный снимок. Лучший в мире подсказчик…
— Я никому не подсказываю, — поправил друга Электроник.
— Вспомнил, вспомнил! Ты меня просто дополнял на уроке.
— И я вспомнил, — уточнил Электроник. — Ты старался снять незаметно, но я увидел и даже позировал. Неплохо получилось.
— В самый раз, — согласился Сыроежкин. — Только ты меня не дослушал. Ты — лучший в мире подсказчик сверхновой. И это — портрет первооткрывателя.
— Первооткрыватель — ты, — со всей прямотой заявил Электроник. — Я только сделал расчеты и добывал информацию.
Рядом с портретами — фотографии Плеяд. О семи звездах в древности сложили легенду: будто это семь дочерей бога Атласа, бежавшие от охотника Ориона в бездонное небо и превратившиеся сначала в голубей, а потом в звезды.
На второй фотографии выделяется яркая точка — сверхновая.
Но главное здесь — первая фотография, где на месте сверкающей сверхновой маленькая неяркая точка. Звезда перед взрывом. Единственный в мировой астрономической коллекции снимок.
Сыроежкин смотрит на снимок, спокойно говорит:
— Теперь пусть разбираются специалисты, как произошла Вселенная.
— Можно сделать предварительный вывод, что человек получит новую энергию для космического корабля «Земля», — заявил Электроник. — Это данные Рэсси, он продолжает наблюдения.
— Рэсси ничего не прозевает, — с удовольствием сказал Сыроежкин. — Твое изобретение!
Электроник продолжал подытоживать победы восьмого 'Б':
— Корольков встречался с пианистом Туриным, разъяснил ему свой метод сочинения музыки… От Майи Светловой ни на шаг не отходят два физика…
— То есть как не отходят ни на шаг? — встревожился Сыроежкин и покраснел. — Какие еще физики?
— Наш учитель физики Виктор Ильич Синица и академик Крымов. Они пытаются понять, как Светлова сделала антигравитационный прибор, а она… Ты почему такой красный? Ты не заболел?
