Пусть кто хочет занимается ими. Я пожал плечами, стер платком меловой крест и толкнул дверь, которая широко раскрылась перед нами.
Глава 24
Это была квартира-люкс, состоящая из четырех комнат и широкой гостиной в стиле ампир.
Те, кто раньше жил здесь, были явно людьми с хорошим вкусом, судя по окраске стен, занавескам, мебели и коврам, на которые мы обратили внимание сразу, при первом осмотре. Жила здесь, вероятно, целая семья: повсюду валялись игрушки и детское белье, на вешалках в шкафах висела женская и мужская одежда.
В кухне мы обнаружили массу такой провизии, о которой можно было только мечтать. Теперь мы были уверены, что не умрем с голоду до появления 'этих господ из пятого'.
В одиночестве я грустно посмеялся над этим, мною придуманным выражением, ибо убедился, что Валери азбукой Морзе не владеет. Впрочем, совсем не время было обучать ее, поскольку предстояло еще многое сделать, чтобы получше организовать остаток нашей жизни.
Первое — укрепить дверь, чтобы никто не застал нас врасплох.
Ну и как же удостовериться в этой тишине, что вашу дверь не взламывают? Это можно установить только зрительно, а других способов пока не существует.
На немой вопрос Валери я покивал головой: 'У меня есть идея'.
'Какая?'
Я попытался объяснить ей это, показывая на звонок, потом на лампочку.
'Сначала включается световой сигнал, который кодом дает понять, что кто-то хочет войти… Поставим его во всех комнатах. Он также предупредит, если кто-то посторонний попытается взломать замок. Один вывод делаем сюда, другой туда… Видишь?'
'А ночью?'
'Все будет под напряжением… Электрифицированная сеть… Ударит током, хотя и не убьет'.
Она улыбнулась, поняв мой замысел, но еще нужно найти подходящий материал.
'Я найду, это не сложно'.
Валери — просто мой ангел-хранитель, ибо ей приходит в голову обмотать меня бинтами и марлей, чтобы замаскировать мою внешность. Хотя это из-за жары и не слишком приятно, но все же так спокойнее, если учитывать предупреждение Левиса.
Мне повезло, и я очень быстро нашел все необходимое, а когда несколько часов спустя вернулся, то едва узнал Валери. Она соорудила себе платье из куска черного шелка, подчеркивающее красоту ее молодого здорового тела. Волосы она собрала в пучок. В огромном салоне она кружилась легкая и неслышимая, как фея, летящая на облачке.
Валери указала мне на прекрасно сервированный стол.
Ничто не было забыто: ни свечи, ни серебряная посуда, ни даже только что срезанные цветы, собранные в нежные букеты и поставленные в маленькие вазочки.
Это было настоящее волшебство! У меня возникло ощущение, что я сплю, и когда губы Валери слились с моими, то куда-то далеко отлетел весь окружающий нас мир с его кошмарами. Опять меня закружила и понесла карусель.
О! Моя голова… Все кружится… кружится…
'Роберт!'
Она нежно отстранила меня.
Да, это был единственный вечер, который никогда уже больше не повторится…
Другого такого не будет никогда!
Завтра весь этот мир рухнет. Завтра все игры закончатся.
Шарик попадет в лунку, огромное колесо остановится на фатальной цифре… На гигантской шахматной доске рука победителя переставит последнюю пешку.
ШАХ И МАТ!
'Роберт!'
Боже, как кружится голова!..
Я никак не могу уснуть. Это просто невозможно. Тишина сводит с ума. Она, как кислота, разъедает мои нервы.
Сколько еще будет длиться этот кошмар?
А может быть, все это случится во сне, совершенно неожиданно, где-то посреди ночи? Никто не сможет даже осознать случившееся? Никто или ничтожно малая часть…
Поскольку улицы города пусты, я с высоты террасы после ужина наблюдаю за последними огоньками в окнах засыпающего города…
Они гаснут, как звездочки в моем сне, падающие одна за другой в воды бесконечного озера, где лежит этот спящий на едва колышущихся волнах моих воспоминаний, где покоится создание, бессилие которого можно сравнить только с моим и которое присутствует при ужасном крушении своего мира.
Боже мой! Какой жуткий символ! Какие мрачные предзнаменования!
Он, как и я, последний Арлекин этого безумного, безумного карнавала. Ну что же, господа, чего же вы ждете?! Гасите последние свечи! Праздник окончен. Я хохочу. Хохочу, потому что увидел надпись, бегущую на световом табло.
Добрые слова, убаюкивающие фразы, подписанные нашим дорогим президентом:
'Мы переживаем великие потрясения. Но ничего еще не кончено! Вместе со мной неустанно трудятся специалисты и люди доброй воли, чтобы покончить с бедствием. Именно поэтому я прошу всех верить мне и соблюдать спокойствие. На катастрофу следует смотреть совершенно ясным, не замутненным никакими сомнениями взором. Скоро будут организованы комитеты для борьбы с правонарушителями. Суд над теми, кто хочет вовлечь наше общество и весь мир в анархию, будет безжалостен. Всех людей доброй воли мы просим начиная с этого момента…'
С этого момента! Надо же додуматься! До чего же благостные слова… Абсурдные, прямо скажем, слова… Обещания, даваемые, когда… Обещания, брошенные на ветер… Вот почему я смеюсь… Давайте, господа, скорее тушите свечи… праздник окончен!..
Летит в воздухе последняя лента серпантина и сыплются последние конфетти. Завтра придут мусорщики, дворники, подметалы. Последние чистильщики последнего карнавала.
И тут, словно наяву, я увидел этих жутких, зловещих, омерзительных мусорщиков, а может, мне только показалось? Может, мне только привиделись их смутные, колеблющиеся тени, выплывающие из пустоты? Но тем не менее мне чудятся их костлявые руки, такие знакомые по снам и неотступно преследующие меня…
Господи боже!.. Эти руки! И следы… следы…
Но что же это такое, господи? Что же это? Эти черноватые дорожки пятен, которые блестят и мерцают вокруг меня. Они повсюду. На полу, на коврах, на стенах…
Они заползают на постель, покрывают омерзительной слизью простыни… Мне хочется завыть… из горла рвется крик… но страх парализует меня…
НЕТ!
Царящую тишину нарушает леденящий душу смех.
НЕТ!
Стены вертятся в вихрях слизи, которая сама превращается в чудовищные взрывы хохота.
Мне чудится, что ад, выйдя из берегов, захлестывает город и поглощает здания одно за другим. И я погружаюсь, распадаясь, в бесконечный водоворот, который заглатывает меня… глотает… и я кружусь… вращаюсь… и…
Я падаю на мягкий ковер.
Я весь в ледяном поту.
Голова больше не кружится, но сердце перестает биться…
