из желтых циний, которые высадила вокруг участка. Или, может, ему трудно влезть в окно? У него такие широкие плечи, а двустворчатые окна довольно узкие.
Вдруг он заблудился в ее доме?
Вдруг он залез не в тот дом?
Вдруг его схватили те скверные парни?
Вдруг… так она сможет спрашивать себя до умопомрачения, раздраженно подумала Саммер. Еще пять минут, и она сядет в машину и что есть духу помчится к Сэмми. Может, Франкенштейну это придется не по вкусу, но выносить его отсутствие она больше не может.
Ее руки покрылись гусиной кожей. Дул порывистый ветер, качалась сирень, трещали цикады. Холодный лунный свет убывал, отбрасывая похожие на пальцы изогнутые длинные тени на аккуратные лужайки, пустынную улицу и тротуар.
Саммер чувствовала себя словно в плохом фильме ужасов. Она ждала, когда появится чудовище. В некотором смысле так оно и было. Во всяком случае, она ждала Франкенштейна.
Даже не успев улыбнуться собственной шутке, Саммер его увидела. Правда, мельком, когда он огибал дальний угол ее особнячка. Значит, ему еще не удалось попасть в дом. Или оконные стекла оказались крепче, чем можно было ожидать, или же (что более вероятно) не поддаются створки, которые она случайно склеила краской во время последнего ремонта.
В любом случае Колхаун был еще снаружи, и ему явно требовалась ее помощь.
Саммер украдкой выбралась из-под куста и прокралась мимо дома соседки. Перебраться через фигурную решетку, огораживающую заднюю часть ее собственного участка, было самым трудным делом. Носок кроссовки как раз входил в маленькие ромбовидные отверстия решетки, но наступать голыми пальцами другой ноги было ужасно больно.
В отличие от соседской, рассчитанной на детские игры, ее лужайка была оазисом мягкой, как бархат, овсяницы и ярких цветов. Саммер отдала так много часов уходу за своим участком, что ей не хотелось даже думать, как это характеризовало ее жизнь. Ее не отвлекали ни муж, ни дети. Общественная жизнь ограничивалась случайными вечеринками в узком кругу подруг и ее отнюдь не испепеляющим романом с разведенным дантистом, так что львиную долю свободного времени и почти всю свою страсть женщина вкладывала в дом и в участок. И ей было приятно осознавать, что результаты усилий прекрасно видны.
Под ее натруженной ступней толстая травяная подушка была мягкой и успокаивающей. Даже в темноте виднелись окаймляющие участок яркие склоненные головки циний. Бросив на них удовлетворенный взгляд, Саммер осторожно перешагнула через грядку шелковистых бальзаминов, высаженных по периметру небольшого пруда с водяными лилиями (ее прошлогоднего детища), и направилась к задней части дома. Поддавшись неожиданному порыву, она вытащила из вскопанной грядки кол для подвязки помидоров. В качестве оружия палка длиной в ярд вряд ли пригодилась бы, но все же это было лучше, чем ничего. Саммер не думала о том, что возникнет необходимость применить ее, но, подобно скаутам, считала: надо быть готовым ко всему.
Саммер решила, что Франкенштейн, скорее всего, хочет выбить стекло в окне второй спальни. Оно было вне пределов ее видимости, за углом дома, в самой укромной зоне участка, где изгородь переходила в трельяж — тонкую решетку, увитую зефирантусами.
Пробираясь вдоль стены дома, Саммер вдыхала пряный, сладкий аромат. Нежные розовые цветы в оправе темно-зеленых листьев благодаря заботам хозяйки чувствовали себя прекрасно и почти полностью закрыли решетку. Нововведение на участке было столь успешным, что на следующий год Саммер собиралась посадить зефирантусы вдоль всего забора. Мысль об этом была, пожалуй, самой приятной за долгие часы сегодняшнего дня.
Но она быстро улетучилась, когда перед Саммер возник источник ее отрицательных эмоций. Вот он стоял, навалившись на забор и придавив грудью несчастные цветы! Жаль, что они такие нежные и без шипов, несколько уколов вылечили бы его от пренебрежения к чужому труду.
— Может быть, ты не будешь мять мои зефирантусы! — прошипела ему в спину Саммер, вставая на защиту любимиц. Чтобы придать убедительности своим словам, она ткнула острым концом кола ему в ягодицу.
— Ой! — Мужчина схватился рукой за уколотое место и стремительно повернулся.
Это был не Франкенштейн! Глаза Саммер широко открылись, а челюсть буквально отвисла. Мужчина угрожающе замахнулся своей палкой, и она с ужасом увидела, что это вовсе не палка. Это была винтовка, и ее дуло целилось прямо ей в грудь.
Саммер не могла понять, как же допустила такую ошибку. Ведь этот мужчина был не в обрезанных, как у Стива, джинсах. Если бы только она подумала секунду, то сразу все поняла…
Еще одно «если бы только» в ее коллекцию.
— Брось это! — Незнакомец указал своей винтовкой на ее палку.
Не то чтобы Саммер подчинилась его приказу, просто палка сама вывалилась из ее внезапно окаменевших пальцев.
— Так-так-так, — произнес он. В предрассветной мгле выражение его лица было трудно разобрать, но по тону Саммер поняла, что ничего приятного ее не ждет. — И что же мы имеем? Еще одну хорошенькую дамочку? Как насчет того, чтобы пройти со мной в дом?
Она сочла, что отказ не входил в число ожидаемых вариантов ответа. Вся ее надежда была на быстроту реакции.
— Я только проверяла дом моей соседки, — выпалила женщина, чувствуя, как внутри у нее все холодеет от страха. — Я полагаю, что вы наняты для охраны дома, но она очень дорожит своими цветами, и…
— Заткнись, — грубо обрезал он и угрожающе двинул своей винтовкой. — И поворачивайся. Живо.
Саммер решила было что-то сказать, но тут же передумала и повернулась. Пытаться уговорить этого уголовника отпустить ее — явно пустая трата сил. Внезапно ей показалось, что она задыхается от густого аромата цветов. Может, броситься бежать? Не станет же он хладнокровно стрелять ей в спину? После недолгого размышления она уже знала ответ: конечно, станет. Однако решится ли стрелять и тем самым обнаружить свое присутствие в этом маленьком квартале близко стоящих друг от друга домов? Выстрел наверняка разбудит какого-нибудь соседа, и он… А что он? Поспешит ей на помощь? Позвонит в полицию? Или просто повернется на другой бок, подумав, что это фейерверк или «выстрел» в глушителе машины?
Готова ли она поставить на кон свою жизнь в расчете на то, что неизвестный не нажмет на курок?
Саммер вдруг поняла: ему не нужно даже стрелять, если она бросится бежать. За него все сделает ее собственный забор. Нет никаких шансов перебраться через ограду до того, как бандит ее схватит. И почему она не сделала живую изгородь, как планировала вначале? Почему из всех возможных вариантов она выбрала четырехфутовую фигурную решетку?
Чтобы соседская собака не портила ее цветы, вот почему. Слабая надежда Саммер на спасение была погублена какой-то псиной, любительницей копать землю.
Но что хуже всего, этой гнусной твари сейчас даже не было дома, чтобы залаять и привлечь внимание соседей к бедственному положению Саммер. На время отпуска хозяева впервые сдали ее в собачий питомник.
Саммер вспомнила, как вой собаки не давал ей спать по ночам. А теперь, когда он так нужен ей… Увы, такова жизнь.
— Шевелись поживее.
Упираясь стволом ей в поясницу, незнакомец подогнал женщину к стеклянной двери веранды. Она остановилась, он протянул мимо нее руку и постучал в стекло. Не дождавшись ответа, мужчина раздраженно хмыкнул. Минуту спустя он постучал снова, не убирая винтовки от ее спины. На этот раз штора отодвинулась и кто-то выглянул наружу. Щелкнул замок, и дверь отворилась. Саммер втолкнули внутрь. В ее гостиной, куда вела дверь с веранды, было темно. В слабом свете, пробивавшемся из кухни, она сразу увидела, что все оказалось на месте. Дубовый стол, стулья — не антикварные, но старые и с любовью отреставрированные, — и конторка из сосны, собственноручно ею покрашенная под цвет обоев, составляли обстановку комнаты. Ничего не было тронуто, включая букет свежесрезанных лилий в хрупкой стеклянной
