Малявкина, то…
Борис с отчаянием посмотрел на часы: время шло. До назначенной Поповым встречи с Геворкяном оставались считанные часы. У шефа все было рассчитано. Надо спешить…
Спешить? Но куда? Убивать Геворкяна? Что за чушь! Что же все-таки делать?
И все же дальше ждать нельзя. Борис встал и поплелся к выходу. Его била нервная дрожь. Он злился на себя, был сам себе противен, но ничего не мог с собой поделать, никак не мог взять себя в руки. Нет, роль разведчика была явно ему не по плечу…
Вот и кладбищенские ворота. У них толпа. Очередные похороны. Сейчас Борис минует толпу, выйдет за ворота, а что дальше? Он бросил полный надежды взгляд на паперть, но Горюнова там не было. Люди были, много людей, но того, кто так ему был нужен, среди толпы Малявкин не разглядел. И все же вот так просто, не повидав Горюнова, Скворецкого, Борис не уйдет. Не может уйти. А там будь что будет.
Навстречу Борису несли гроб. Малявкин посторонился, его оттерли в толпу. Внезапно кто-то тронул его за руку. Горюнов! Виктор! Вот он, наконец-то! Горюнов, однако, даже и не смотрел в сторону Бориса, не замечал его. Казалось, все его внимание было поглощено похоронной процессией. Толпа притиснула Малявкина к Горюнову, и Борис услышал:
— Садись на автобус. Быстро. Сойдешь у Арбатской площади. У остановки машина с опущенными занавесками. Прямо в нее и садись. Действуй.
Виктор исчез, словно сквозь землю провалился.
Теперь Борис знал, что ему делать, он снова был не один.
Спустя полчаса Малявкин сошел с автобуса у Арбатской площади. Невдалеке от остановки стояла черная «эмка», на заднем и боковых стеклах — шторки. Борис поравнялся с машиной, в то же мгновение дверца приоткрылась, Малявкин юркнул внутрь и опустился на заднее сиденье рядом с Горюновым. «Эмка» рванулась с места.
— Ну, рассказывай, — спросил Виктор, едва они тронулись. — Узнал старого знакомого?
— Узнал, — вздохнул Малявкин. — Как не узнать. А вы… Вы и раньше знали, что Попов… капитан Попов — немецкий разведчик?
— Знали, — твердо сказал Виктор. — Но узнали это недавно. Кирилл Петрович, это он его раскусил! Кстати: ты знаешь, кто он таков?
— Попов? Теперь-то знаю. Шпион. И — какой! Сам шеф!
— Да, но кто таков все-таки?
— Как — кто? — не понял Малявкин.
— Чудак человек, — усмехнулся Горюнов, — да ведь капитан Попов и есть «Зеро». Ты с самим «Зеро» беседовал. Дошло?
Малявкин тихо ахнул и вытаращил глаза, а Горюнов продолжал:
— Чего же все-таки хотел от тебя этот самый капитан Попов, а точнее — «Зеро»? Почему такая внезапная встреча?
— О, для начала он хочет немногого. — Малявкин растерянно улыбнулся. — Он… он велел мне убить Геворкяна. Вот. — Борис вытянул из кармана финку и вручил Горюнову.
— Всего-навсего убить? Лихо! Давай, однако, по порядку.
Малявкин передал Горюнову все, что говорил ему «Зеро», рассказал, как он себя держал, как без конца угрожал.
— Почему он отправил вас с Гитаевым в прокуратуру, зачем убил Гитаева, сказал?
— Да, кое-что сказал, но не все ясно.
Малявкин передал слова «Зеро», его объяснение своих поступков.
— Так, еще что?
— Приказал менять местожительство, уходить от Костюковых. Дал новый адрес — в Лефортово, — пароль. Сказал, что, когда я ему потребуюсь, он сам меня известит, только как известит, не знаю. Не говорил.
— Так, — сказал Горюнов. — Все ясно. Придется и нам внести в наши планы некоторые коррективы. Сделаем так: сейчас я тебя высажу, и ты поезжай туда, к рации. Радиограмму, что тебе велел передать «Зеро», передашь.
— А как же Геворкян? — спросил Борис. — Что делать с Геворкяном?
— О Геворкяне не беспокойся, его ты больше не встретишь.
— А «Зеро»? Если «Зеро» спросит?..
— Чтобы «Зеро» спросил, он должен тебя увидеть. А будет ли это? И когда? Впрочем, если такое случится, скажешь «Зеро», что его приказание исполнено. Ясно?
— Ясно. А от Костюковых уходить? Что делать потом, когда передам радиограмму?
— После передачи радиограммы поезжай в Лефортово и устраивайся по данному тебе адресу. Одним словом, действуй так, как велел «Зеро». Через день-два, при первой возможности, свяжемся. Добро?
…В назначенный час Менатян прохаживался по обочине возле автобусной остановки у пригородного совхоза. Он был зол, зол до чертиков. «Зеро»! И что за человек? Гоняет беспощадно. Вот сегодня опять погнал сюда, радировать. А зачем? Ведь только вчера была отправлена радиограмма, и к чему так часто? И еще — гостиница. Как ухитрился «Зеро» пронюхать, что Менатян был в «Москве»? Следил? Хотя чего тут странного? Этого надо было ждать. И как только он, Менатян, дал промах, проворонил слежку? Но, кажется, все обошлось. И дернул же его черт идти к Татьяне. Но не называть же было ее «Зеро»! Этого еще недоставало! Главное, все попусту, все попусту…
Менатян, погруженный в собственные невеселые мысли, не обращал никакого внимания на двух парней, которые, по-видимому, ожидали, как и он, автобуса. Впрочем, ни в их внешности, ни в поведении ничего приметного не было: парни как парни. Стоят, разговаривают о каких-то своих делах, курят. В общем, ждут автобус. Ждут и пусть ждут. Ему-то, Менатяну, какое дело?
Не обратил он поначалу внимания и на легковую машину, черную «эмку», приближавшуюся со стороны Москвы. Мало ли машин ходит по шоссе? А «эмка» все ближе, ближе… Поравнявшись с Менатяном, шофер внезапно затормозил. Передняя дверца приоткрылась.
— Старший лейтенант, на минуточку, — послышался строгий, повелительный голос.
Менатян поначалу оставил этот возглас без внимания, не принял его на свой счет. Оклик повторился. Менатян вздрогнул и обернулся.
— Вы меня? — спросил он, подходя к машине и силясь разглядеть окликнувшего его.
Все дальнейшее заняло считанные секунды. Менатян не успел сообразить, каким образом те малоприметные парни вдруг очутились у него по бокам. В то же мгновение задняя дверца машины распахнулась, парни подхватили Менатяна под руки и ловко втолкнули в машину. Мгновение — и Менатян уже на заднем сиденье, посередине, а парни слева и справа. Пистолет Менатяна в их руках. Машина круто развернулась и быстро понеслась к городу.
— Позвольте, — пришел в себя Менатян, — что вы делаете? По какому праву?
— Спокойно, Менатян, спокойно. Не думаю, чтобы вы всерьез сомневались в наших правах, — повернулся к нему тот, что сидел спереди, рядом с шофером. — Я — сотрудник НКГБ. Моя фамилия Горюнов.
Слова застряли у Менатяна в горле: «Из НКГБ? Он назвал меня Менатяном. Менатяном, а не Геворкяном. Это — конец».
Час спустя Менатян уже находился в тюрьме.
…«Зеро», он же капитан Попов, выйдя из кладбищенских ворот, не сразу поехал на Ленинградский вокзал, в свой продпункт. Примостившись в сторонке, он пристально наблюдал за выходом с кладбища. Удостоверившись, что Малявкин вышел один и сел в автобус, он еще некоторое время присматривался к публике, входившей и выходившей с кладбища. Скворецкого и Горюнова он не заметил, не признал, настолько искусно те замаскировались, зато Кирилл Петрович отлично видел «Зеро».
Убедившись, что все идет, как ему казалось, благополучно, Попов не спеша дошел до Пресненской заставы и оттуда пешком к Зоопарку. На Ленинградский вокзал он и тут не поехал. Проплутав то пешком, то на метро, то в автобусе часа два по городу, Попов очутился на Курском вокзале. Получив в камере хранения небольшой фибровый чемодан, сданный еще сутки назад, капитан Попов прошел на перрон и принялся не
