их криков и где он мог бы играть с ними, любуясь их болью и ужасом. Этот мужчина был неплох собой, с правильными чертами лица и безукоризненной кожей, но принадлежал не к тому типу. Если на него напасть, это будет лишь немногим приятнее, чем в первом случае.
А его привлекали юность и красота.
Хищник стремительно и беззвучно отпрянул от полуоткрытой двери конюшни. Пригнувшись и прячась в тени забора, он выбрался в поле, где была надежно спрятана его машина. Когда Хищник опустился на сиденье водителя, то тяжело дышал и обливался потом, потому что был немного тучноват и слегка потерял форму и потому что не мог справиться с острым возбуждением, вызванным чрезвычайно неудачным убийством.
Он хотел большего. Нуждался в большем. Должен был достичь большего. Эта тяга была такой же непреодолимой, как тяга наркомана к отраве. Он не мог ждать.
Хищник выехал на ночь глядя, не готовясь к нападению, но это не имело никакого значения. Хищник включил двигатель «Шевроле Блейзера» специальной сборки и устремился к шоссе номер 60. Жертву легко застать врасплох, если знаешь, где ее ловить и что нужно делать. А он знал. Федеральная трасса начиналась в восьми километрах отсюда; на ней стоял мотель, столь близко расположенный к его дому, что это был настоящий перст судьбы. Иногда он чувствовал себя пауком, огромным волосатым пауком, раскинувшим свою ловчую сеть. Мотель был частью его паутины. Если разгорался аппетит, в мотеле всегда можно было найти что-нибудь съедобное.
Хищник рывком опустил стекло и вдохнул холодный воздух, который хранил запах остававшихся позади ферм и животных. Охота началась, и он вновь ощущал себя живым. Чувства обострились; знакомая эйфория заставила его улыбнуться, включить радио и найти любимую станцию. «Роллинг Стоунз», «Удовлетворение». Предзнаменование? Его улыбка стала шире.
Скоро он получит удовлетворение.
Проселок был пуст; фары освещали холмистые поля и черные дощатые заборы, время от времени выхватывая из темноты пасущуюся корову или лошадь. Было уже за полночь. Судя по всему, графство спало беспробудным сном. Хищник хорошо знал эти места, потому что родился и вырос здесь. Иногда его забавляло, что соседи, дрыхнувшие в своих постелях, чувствовали себя в полной безопасности. Он прожил среди этих олухов почти всю свою жизнь, а они и понятия не имели о его существовании. У их любимого «Райского графства» было двойное дно, но никто об этом не догадывался. Ни один человек. За исключением его жертв.
Он свернул направо, вырулил на федеральное шоссе, проехал по нему около пяти километров и остановился у мотеля. Свернув с дороги, он медленно проехал мимо кирпичного здания с комнатами для отдыха и автостоянкой, приглядываясь к машинам. На стоянке их было две – черный «Кэмри» и синий микроавтобус. Из автобуса вышла семья. Отец, мать и двое сонных детей порознь пошли к разным концам тускло освещенного помещения. Они его не интересовали.
У дальнего конца стоянки он съехал с асфальта и свернул в лес, любимое пристанище здешних охотников на оленей. Там он припарковался, вышел из машины, обогнул ее и вынул из багажника складной самокат с моторчиком. Чуть позже он воспользуется им, чтобы вернуться к машине. Хищник шел назад, к мотелю, молча толкая самокат перед собой. Забавно, что никого никогда не тревожило такое немного странное сочетание. Самокат выглядел невинно, как детская игрушка, и ехавший на нем взрослый мужчина казался смешным и безобидным.
У Хищника было любимое место в тени на самом краю опушки. Он обычно сидел на упавшем стволе и незаметно следил за всеми приезжавшими и уезжавшими. Иногда желанной жертвы приходилось ждать долго, но он ничего не имел против. Терпеливое ожидание было частью охоты.
Иногда нужное не попадалось, и приходилось уезжать несолоно хлебавши. Тогда он приезжал на следующую ночь, на третью – сколько понадобится.
Рано или поздно он всегда получал то, чего хотел.
В разгар октябрьской ночи он сидел в своем убежище, терпеливо, как паук у выхода из своего логова, следя за луной, клонившейся к западу, за тенями высоких сосен, что указывали на автостоянку, как стрелки часов. Особенно внимательно он присматривался к легковым и грузовым машинам, пикапчикам и микроавтобусам, трейлерам и фургонам, исторгавшим незнакомых людей и поглощавшим их вновь.
Хищник едва не пропустил, как они подъехали. Их было двое – юноша и девушка студенческого возраста, в новеньком бледно-голубом «Фольксвагене», похожем на жука. За рулем сидела девушка. Он бы дал им уехать: похитить двоих вдвое труднее, чем одного, и хватятся их вдвое быстрее. Он был не дурак и попадаться не собирался. Но когда девушка очутилась под тусклым светом уличного фонаря, Хищник увидел, что она красива и принадлежит к его любимому типу. У нее были прямые длинные светлые волосы, блестевшие на свету; она была невероятно стройной, гибкой и носила коричневую мотоциклетную куртку и джинсы. Девушка обернулась к своему спутнику, блеснула безукоризненными белыми зубами и рассмеялась.
– Что я могу поделать, если мне нужно пописать? – спросила она и снова засмеялась.
Он обожал красивых смеющихся блондинок. Даже красивых смеющихся блондинок, которым нужно пописать.
Юноша что-то ответил, но Хищник едва заметил его, мельком оценив рост на случай возможного сопротивления. Сто семьдесят пять, худенький, как подросток. Не ожидающий опасности. Не готовый к ней.
«Красота», – сказал себе Хищник, оставил самокат, встал и бодро пошел к кирпичному зданию. Он оглянулся, убедился, что голубой «Фольксваген» на стоянке один, а затем вслед за парнишкой прошел в общественный туалет. Сначала этот; с одинокой девушкой легче сладить.
Паренек стоял у писсуара и сосредоточенно делал свое дело. Услышав скрип открывшейся двери, он оглянулся, и на мгновение их взгляды встретились.
«Хищник и жертва, – довольно подумал мужчина. – Правда, жертва еще этого не знает».
– Чудесная ночь, – громко сказал он, входя и направляясь к раковине, словно собирался вымыть руки. Зеркало в рамке из белого металла отразило лицо обычного человека с дружелюбной улыбкой. Ничего угрожающего.
– Малость холодновато, – ответил паренек, застегивая джинсы. Хищник до отказа вывернул кран, чтобы журчание ржавой воды заглушило все другие звуки, но его ждало разочарование: парнишка проворно устремился к двери, даже не удосужившись подойти к раковине.
Мерзкая привычка. Все приходит в упадок.
– Счастливо оставаться, – сказал юноша и потянулся к ручке. Но Хищник был готов к такому повороту событий. Готов с того момента, как вошел в туалет. Он мог бы прыгнуть на парнишку и одолеть его, но так будет забавнее.
Когда ладонь паренька легла на рукоятку, Хищник сделал вид, что задыхается, и повалился на раковину, держась одной рукой за сердце. Вторая рука уже была в кармане.
Наблюдая за жертвой в зеркало, Хищник с удовлетворением убедился, что обреченный ведет себя в полном соответствии со сценарием. А в том, что жертва обречена, он не сомневался. Юноша порывисто обернулся, посмотрел на незнакомца средних лет и недоуменно нахмурился.
– Мистер…
– Мои таблетки, – держась за грудь, простонал Хищник. – В кармане рубашки…
Паренек отпустил дверь и вернулся помочь ему. Как только он прикоснулся к Хищнику, тот нанес удар. Правой рукой он схватил запястье парнишки, рванул к себе, левой молниеносно вынул из кармана электрошок и ткнул ему в бок. Раздалось шипение – слабый вскрик, заглушенный шумом бегущей воды, и все было кончено. Глаза паренька закатились, и он рухнул в объятия Хищника. По опыту нападавший знал, что теперь у него есть добрых пятнадцать минут. Когда юноша придет в себя, будет уже поздно.
Вот и все. Операция закончена. На все про все ушло не больше полутора минут.
Аккуратно опустив паренька на пол, чтобы не повредил голову при падении, Хищник быстро вышел из туалета. Если девушка уже вышла – что вряд ли (девушки обычно проводят в туалете куда больше времени), – он зазовет ее в мужской туалет и покажет поверженного таинственной силой бойфренда. Если в это время подъедет другая машина – такая возможность существовала и добавляла приключению привкус опасности, он просто уйдет. Парнишка вряд ли что-нибудь вспомнит, а его самого никто не видел. Если ни
