– И как все прошло? Трудно было?
– К их приезду я была до того зла на Сида, что мне уже стало все равно, солгу я полиции или нет.
– Да, это срабатывает, – засмеялся Макс и тут же стал серьезным. – Ты правильно сделала, что позвонила мне. Самодеятельность в таких вещах, как слежка, приносит одни неприятности.
– Вчера я в этом убедилась.
– Бывают вещи похуже, чем угон машины. – «Блейзер» остановился на красный свет, и Макс повернулся к ней:
– Слушай, у меня не было случая при расследовании дела о супружеской измене, когда нанявшая меня сторона ошибалась бы насчет того, что происходит.
Джули глубоко вздохнула и стиснула руки на коленях.
– Я к этому готова. И я не думаю, что ошибаюсь. Но я должна знать наверняка.
– Каков бы ни был результат, ты его узнаешь.
Джозефина опять перескочила на переднее сиденье и очутилась на коленях у Джули.
– Хорошая девочка, Джозефина. – Джули погладила собачку.
– По-моему, ты ей нравишься.
– А что тут может не понравиться? – Джули послала ему игривый взгляд. Джозефина свернулась у нее на коленях, как кошка.
– Лично я ничего такого не вижу, – ответил Макс едва слышно, но в голосе его прозвучали такие чувственные нотки, что Джули стало не по себе. На краткий миг их глаза встретились, потом он скользнул голодным взглядом по ее ногам. У Джули широко раскрылись глаза от удивления. И тут он добавил:
– Должен тебе сказать, подруга, что у тебя совершенно потрясающие туфли. Умереть – не встать. Они от Маноло?
Возникшие было у нее подозрения, что он ведет себя слишком уж по-мужски, сразу развеялись. Как же она могла забыть, что Дебби питает слабость к туфлям? Он же посоветовал ей носить высокие каблуки с пижамой, в которой она была вчера!
– Джимми Чу.
– А-а, – кивнул он. – Здорово. Жаль, что их не выпускают моего размера.
– Вряд ли на них был бы большой спрос.
– Ошибаетесь, миссис Карлсон. Нас много, гораздо больше, чем кажется.
– Не надо называть меня «миссис Карлсон». Просто Джули.
– Ладно, пусть будет Джули. И меня зови Максом. Трудно сохранить деловую репутацию на работе, когда ты мужчина, а кто-то возьмет да и назовет тебя Дебби. – Он снова затормозил на красный свет.
– Из-за меня у тебя неприятности на работе? Извини.
– К счастью, у меня шестьдесят процентов акций. Будь у меня начальник консерватор, меня бы уволили.
Джули засмеялась, но сразу же стала серьезной и перешла к делу:
– Ты должен мне объяснить, как оформить сделку с частным детективом, потому что я понятия об этом не имею. У тебя суточная оплата? Или почасовая? Ты принимаешь чеки? Кредитные карточки?
– В твоем положении лучше платить наличными. – Макс тоже перешел на деловой тон. – Тогда муж не сможет тебя уличить, если вдруг что-то заподозрит. Тебе следует быть к этому готовой. Семейные разборки иногда принимают очень неприятный оборот.
Джули в этом не сомневалась. Как только Сид узнает, что она подумывает о разводе, можно будет сказать, что дерьмо действительно попало на вентилятор.
– Я предпочитаю почасовую оплату, – продолжал Макс. – В итоге набежит тысячи две-три. Если увижу, что набирается больше, предупрежу тебя заранее, чтобы ты могла одобрить дальнейшие расходы или отказаться.
Джули кивнула:
– И дай мне знать, сколько будет стоить ремонт твоей машины.
– Это будет включено в общий счет. Если не будешь осмотрительной, берегись, как бы тебе не пришлось отдать мне своего первенца.
Это было сказано в шутку, но у Джули болезненно сжалось сердце. Если развод состоится, детям, о которых она так мечтала, а Сид не хотел, не суждено появиться на свет. В двадцать девять лет ее биологические часы уже начали тикать громко и тревожно.
– Расскажи мне о своем замужестве. Где ты познакомилась с Сидом?
Джули была рада отвлечься от своих горьких мыслей.
– Мы познакомились на следующий вечер после победы в конкурсе «Мисс Южная Каролина». В особняке губернатора устроили большой прием, и он тоже там был. Я была на седьмом небе от счастья, вообще ничего не соображала, только глянула на него, и все было кончено. Мы встречались весь год, до следующего конкурса, а потом я передала корону новой победительнице, и через месяц мы поженились.
Макса эта история ничуть не тронула, напротив, он нахмурился.
– Сколько лет тебе было, когда вы познакомились? Двадцать? А твоя семья не возражала, когда ты стала встречаться с мужчиной на много лет старше тебя?
– Одиннадцать лет – это не так уж много, – возразила Джули. – Нет, моя семья не возражала. Ты что, шутишь? Мы жили втроем – моя мать, моя старшая сестра Бекки и я. Мы были так бедны, что для нас сходить в «Макдоналдс» было все равно что для других – в роскошный ресторан. Сид был богат. Он был красив. Он был обаятелен. Я была влюблена в него. А моя семья – особенно моя мать – была от него в полном восторге.
Его губы плотно сжались.
– А что сталось с твоим отцом?
Джули помедлила с ответом. Разговор об отце, которого никогда не было рядом, до сих пор давался ей с трудом, хотя прошло уже много лет.
– Они с матерью разошлись, когда я была еще маленькой. Время от времени он появлялся… пару раз в год. А потом опять куда-то пропадал. В конце концов он исчез надолго. После возвращения я видела его только раз, а через две недели он утонул.
– Да, похоже, жизнь тебя не баловала, – с грубоватым сочувствием заметил Мак.
Джули взглянула на него, и ей показалось, что вид у него немного раздосадованный. А может, он всегда так выглядел, когда приходилось кого-то жалеть? Она решительно вздернула подбородок: ей не нравилось, когда ее жалели. Сама она всю свою жалость отдавала женщинам, с которыми судьба обошлась так же круто, как и с ней когда-то. Она делала для них все возможное: вела постоянный класс по макияжу и уходу за собой в местном приюте для женщин, пострадавших от жестокого обращения, дарила им одежду и бижутерию, чтобы они могли произвести хорошее впечатление при приеме на работу, выслушивала, советовала, подбадривала – словом, помогала им выбраться из ямы и наладить новую жизнь. Но сама она больше не нуждалась в сочувствии и жалости. Она буквально выволокла себя из нищеты на своих высоких каблуках и вытащила свою семью. И, если придется, сделает это еще раз.
Поэтому на его замечание она беспечно ответила:
– Было много интересного.
В этот момент Джозефина вскочила у нее на коленях и громко залаяла. Всеобщее внимание тут же переключилось на нее.
– В чем дело? – недовольно спросил Макс. Джозефина еще громче залаяла и замахала хвостом как безумная. – Просится в туалет, – пояснил он Джули.
Они как раз приближались к парку и птичьему заповеднику. Здесь всегда было полно туристов, зато местные жители пренебрегали красотами и экзотикой парка, считая их слишком банальными и приевшимися. У входа продавали с передвижных лотков всякие закуски, воздушные шарики, жонглер подбрасывал в воздух и ловил фарфоровые тарелочки.
Макс нашел место для стоянки у ворот. Джули беспокойно огляделась кругом: ей очень не хотелось быть застигнутой в его компании, а потом отвечать на досужие расспросы о том, кто он такой. Пришлось напомнить себе, что это маловероятно. Никто из ее знакомых не появился бы в этой Мекке для туристов в ранний послеполуденный час жаркого июльского дня, да еще в субботу.
