Когда сестры покинули особняк на Беркли-сквер, в их ушах еще звенело обещание тетушки заехать за ними в девять часов вечера.
– Ужасная женщина! – выдохнула Клер, когда они благополучно добрались до кареты. – При одной мысли, что она будет с нами, мне хочется утопиться!
– Можешь не обращать на нее внимания, – рассеянно ответила Габби. – Но я считаю, что нам крупно повезло. С ее помощью ты без труда завоюешь Лондон.
– Габби, я ее боюсь. Она так напоминает мне папу, что в ее присутствии я лишаюсь дара речи.
Габби очнулась от дум, посмотрела на сестру и признала, что сходство, увы, действительно есть. К сожалению, Клер всегда была слишком чувствительной к грубости, а леди Сэлкомб – то есть тетушка Августа – мягкостью не отличалась.
– У нее нет власти над нами. И она за нас не отвечает. Тебе нечего ее бояться, Клер.
– За нас отвечает Уикхэм, правда?
Казалось, эта мысль утешала сестру. Габби, никогда не думавшая об этом, тут же испугалась. Страшная правда состояла в том, что для всего света самозванец, в данный момент лежавший в соседней спальне, являлся их опекуном и имел право распоряжаться их жизнями.
Вскоре они добрались до Гросвенор-сквер. Войдя в дом, Габби и Клер разошлись по своим спальням. Габби, все еще находившаяся под впечатлением слов Клер, шла по коридору, на ходу снимая перчатки.
Не успела она дойти до дверей спальни, как из комнаты Уикхэма донесся сдавленный крик. Сдавленный женский крик. Габби замерла на месте и прислушалась. Все стихло. Хорошо вышколенная прислуга молчала.
И все же ей не послышалось.
Неужели этот человек настолько порочен, что набрасывается на горничных? Или настолько не уважает чужую собственность, что посмел принимать у себя в спальне леди Уэйр? Неужели он сейчас предается тому, что хотел навязать ей?
При свете дня? В
Габби не могла этого вынести. Она была обязана знать, что происходит. Если это бедная беспомощная горничная, ее нужно выручить. Если это леди Уэйр или кто-нибудь того же пошиба, то ни один благородный человек не потерпит этого у себя в доме. Чем раньше она поставит эту дрянь на место, тем лучше.
Но тут Габби напомнила себе, что человек, лежащий в спальне графа, не относится к благородным. И к джентльменам тоже: это она знала по собственному опыту.
Однако для всех остальных он продолжал оставаться графом Уикхэмом.
Не успела она решить, что делать в таких обстоятельствах, как из-за двери снова донесся сдавленный крик. У Габби расширились глаза. Кажется, женщине затыкают рот?
Неужели он действительно насилует кого-то из горничных?
Растерянная и озадаченная, Габби подкралась к двери спальни. Потом обвела глазами коридор, убедилась, что ее никто не видит, наклонилась и прижала ухо к гладкой деревянной панели.
Сомневаться не приходилось, в спальне находились два человека: мужчина и женщина. Она явственно слышала два голоса, хотя и не могла разобрать слов. Конечно, мужской голос принадлежал самозванцу. Вопрос заключался в другом: кто эта женщина и что он с ней делает?
Ее воображение лихорадочно заработало. Уикхэм что-то сказал и засмеялся. Габби стала жадно ждать продолжения. Если ответ женщины будет нормальным, – значит, этой твари, кем бы она ни была, ничто не грозит. Тогда можно будет просто уйти и сделать вид, что ничего не было.
В конце концов, как бы ни возмущала ее распущенность этого человека, едва ли она имела право разоблачать того, кто для всех, кроме нее и Джима, являлся хозяином этого дома.
Поняв это, Габби заскрежетала зубами.
Тут подала голос собеседница Уикхэма. Габби прислушалась, и волосы у нее встали дыбом.
Она знала этот голос так же, как свой собственный.
Женщиной, находившейся в спальне Уикхэма, была
20
К счастью, дверь была не заперта. Узнав голос говорившей, Габби повернула ручку и быстро вошла в покои графа.
Бет… если он что-то сделал с Бет… Она была готова к худшему.
Не успев выпустить ручку, Габби остановилась как вкопанная и уставилась на кровать.
Бет сидела на краю огромного матраса спиной к двери. Ее рыжие локоны, схваченные белой лентой на макушке, рассыпались по плечам. Она наклонилась вперед, подобрав под себя ногу. Изысканное платье из желтого муслина задралось, обнажив обтянутое белым чулком круглое колено. Девушка внимательно вглядывалась в игральные карты, разложенные на покрывале.
– Бет! – с трудом выдавила Габби. Услышав голос сестры, Бет оглянулась, оторвавшись от карт.
– Привет, Габби, – бросила она, рассеянно помахала ей рукой и вновь вернулась к картам. – Ты видела тетушку?
Габби, убедившись, что с сестрой все в порядке, с трудом перевела дух. Уикхэм поднял голову и заговорщицки подмигнул ей. Вспомнив обстоятельства их последней встречи, Габби вспыхнула. Эта хитрая бестия использовала ее… а она позволяла. Точнее, испытывала от этого наслаждение.
Решив не показывать виду, насколько ее пугает близость Уикхэма, она вздернула подбородок и ответила
