туда, откуда доносился шум.
Ник все еще лежал на земле и сжимал в объятиях теплое, нежное тело Габриэллы. Его миссия была закончена; остальное могли доделать подчиненные. Он искал Трента несколько месяцев, с тех пор, когда стало ясно, что шпион, имеющий доступ к самым секретным документам правительства, сообщает врагу о перемещениях армии Веллингтона. По иронии судьбы, Ник вышел на Трента благодаря Габриэлле. Иначе он не обратил бы на него внимания. Но, заинтересовавшись прошлым герцога, Ник получил информацию, которой ему не хватало, и убедился, что Трент – именно тот человек, которого он искал.
Однако сейчас он думал только о Габриэлле.
Обнаженные руки Габби обвивали его шею с такой силой, словно она не хотела его отпускать, нежные груди крепко прижимались к его груди, лицо уткнулось в его плечо. И дрожала она почти так же, как он сам.
– Ох, Ник… – У нее срывался голос.
Он крепко прижимал ее к себе, целовал в ухо – единственное, до чего мог дотянуться губами, – и вдыхал нежный запах ванили.
– Ты цела?
Казалось, ее дрожь немного уменьшилась. А его почти прекратилась. Причина заключалась в ней. Сегодня вечером он испытал такой страх за нее, какой еще не испытывал никогда в жизни.
– Да. А ты?
– Тоже. Если не считать того, что я потерял десять лет жизни, боясь, что он успеет выстрелить в тебя, прежде чем я доберусь до него.
– А я боялась, что он выстрелит в тебя.
Начало было многообещающим. Ник провел рукой по ее спине. Кружевное платье оставляло обнаженными ее плечи и большую часть Лопаток.
– Габриэлла…
– Гм-м?
– Посмотри на меня.
Габби беспрекословно повиновалась. В лунном свете ее глаза карались таинственными темными озерами. Она доверчиво смотрела на него, слегка приоткрыв губы. Стараясь отвлечься от этого зрелища, он заглянул Габриэлле в глаза.
– Помнишь, что я сказал до того, как ты дала мне пощечину?
Она нахмурилась и сдвинула брови.
– Конечно, помню.
– Насчет того, что ты сходишь по мне с ума?
Она нахмурилась еще сильнее и слегка надменно ответила:
– Ты мог бы этого не повторять.
Ник невольно улыбнулся. Именно это врожденное высокомерие заставило его обратить на нее внимание. Потом он с удивлением понял, что ему нравятся гордость и смелость этой женщины. Тем более что они были присущи созданию со стройным телом, фарфоровой кожей и глазами цвета дождя…
– Смеешься? – зловеще спросила она.
– Я сказал так только потому, – поспешно ответил Ник, боясь, что Габриэлла снова разозлится на него, – что, к собственному изумлению, понял, что сам без ума от тебя. – Закончив фразу, Ник понял, что никогда в жизни не был искреннее и правдивее.
Ее глаза расширились, дыхание замерло. Руки, все еще обнимавшие его шею, напряглись. Она откинула голову и посмотрела ему в глаза.
– Ник… – с дрожащей улыбкой пробормотала она. Остальное досказали ее глаза. – Я очень люблю тебя.
Слава богу, что он лежал спиной к прибывавшей толпе. Они лежали на густой подстриженной траве, в тени высокого куста, и сжимали друг друга в объятиях. Подол ее желтого платья задрался, полуобнаженные груди крепко прижимались к его груди, но он не испытывал ни малейшего желания что-то менять.
Подумав об этом, Ник улыбнулся и пришел к выводу, что толпа, хлынувшая из бального зала, все же является уважительной причиной для того, чтобы встать и поднять ее. Если их с Габриэллой застанут
Плевать ему на это. Он продолжал целовать ее.
– Капитан! Капитан! – тревожно окликнул его Барнет.
Услышав голос помощника, Ник огляделся по сторонам, увидел кравшегося к нему незнакомца и вскочил, как кошка. Человек в черном, с маской на лице мог быть только убийцей. Ник стремительно принял боевую стойку.
Барнет бежал к ним как рвущийся к финишу конь, но все случилось слишком быстро. Дивейн тихо выругался, пригнулся и повернулся лицом к врагу. Он был безоружен. Слава богу, что Габриэлла у него за спиной…
Это была его последняя связная мысль. Пистолет выстрелил, и что-то твердое ударило его в грудь. Ник опустил глаза и увидел, что в середине его жилета появилось ярко-красное пятно.
Он застонал.
