Московское время для остальных лиц — сторонних наблюдателей — 27 ноября сего года…»
— Что ты мелешь?! — рассерженно закричал В. Н.
Взглянув на него, все оцепенели: одежонка на нем висела клочьями, отросшие борода и волосы скрывали на лице все, кроме глаз. С остальными произошло то же самое. Это было настолько дико, что все растерялись. Кому-то пришло в голову проверить часы. Время у всех было разное. Дни недели совпадали. «Московское время в Москве — ноль часов восемнадцать минут», — радостно сообщила птица. В смысл сказанного вникали долго. В. Н. неожиданно загадал загадку: «Инстанция, которая только говорит, но никого не слушает. Знаете, что?! Радио! Ха-ха!» Птица обиделась и улетела — снова через стекло.
— Давайте-ка лучше подумаем, как нас встретят жены, если мы явимся домой во втором часу ночи да еще в таком виде! — предложил замдекана.
— Вы не по тому адресу, — съехидничал В. Н., — с этим вопросом, пожалуйста, к тов. Петровой! Ей видней, что мы будем дома отвечать! Ну и видик у вас, староста!..
— Вы сами меня вынудили! Я же отказывалась!
— Дорогая моя, по-моему, это вы мечтали порассуждать о собственном времени объекта, вот вам и результат!.. Уж я не говорю о том, что мы, слушатели, постарели на полгода, а вы, Петрова, в итоге стали на полгода моложе!.. Чем вы занимались 19 июля прошлого года?
— На экзамен по физике собиралась!
— Это кто сказал?! Это вы, что ли, Петрова, сказали?!
— Разве у меня такой голос?!
— Это «радива» говорит.
— Смотрите! — закричал В. Н. — Опять прилетела! — Птица сидела за окном.
— Говорит и показывает ра-ди-ва! Прослушайте загадку: болтовня льется, как вода из ведра! Не знаете? — Птица просунула голову сквозь стекло: — И ты не знаешь, Витя? О чем же ты можешь лекции читать?! Это про телик загадка, понял?! Про все хорошее в мире есть загадки! А ты, Витя, до них еще не дорос!
— А ну, кыш отсюда! — И В. Н. яростно замахал руками, прогоняя «радиву».
— Животных надо любить, Витенька!
— Ты не животное, ты птица!
— А ты лучше на себя посмотри! — И «радива» улетела.
— А ведь я действительно на экзамен собиралась. По физике. Утром встала, умываться пошла…
— Раньше надо вставать-то, староста! Экзамены-то в девять начинаются! Вставали бы пораньше, оказались бы сейчас в приличном виде!
— Кто знал, что так случится?!
— Да хватит вам пререкаться! Надо думать, в чем домой пойдем. Нельзя же в таком виде!
— Ну, положим, я могу выдать всем халаты лаборантов кафедры, — предложил В. Н.
— Белые? Как из больницы?! — усмехнулся замдекана. — Завтра по всему институту студенты развесят объявления: «Внимание! Внимание! Вчера ночью из психлечебницы номер пять сбежало четверо сумасшедших! Среди них девушка!»
— Да как же они узнают?!
— Господь с вами, староста! Студенты все знают! Итак, какие будут еще предложения?
— Уговаривать я никого не собираюсь. Можете идти в рванье.
Вскоре все в белых халатах стояли внизу.
— А вы знаете, староста, — начал В. Н., помогая Леночке выбраться через окно аудитории первого этажа, — простейшую модель, на которой можно показать, как видится один и тот же объект в разных системах отсчета? — И привел в пример дом у Экзюпери: — «Я видел красивый дом из розового кирпича…» — это одна система отсчета. И: «Я видел дом, он стоит сто тысяч франков», — это тот же самый дом в иной системе отсчета…
…шарф развязался и соскользнул вниз…
…мы стояли на Эйфелевой башне в Париже и бросали вниз: я — камень, а он — шелковый шарф… и время нашего пребывания в Париже было — Покуда Шарф Не Коснется Земли…
Мать друга Эйнштейна вспоминала: как-то раз Эйнштейн пришел к ним простуженный и повязанный каким-то странным шарфом, оказавшимся дорожкой с комода — скромным украшением комнаты, что снимал он у гладильщицы.
…первая жена Эйнштейна была сербка, Милева Марич…
Леночка стала студенткой факультета кибернетики — а всего-то и требовалось, что забрать документы, выйти из игры.
Как устали глаза! Нет-нет, не улетайте! Это просто давление изменилось! Мы это даже на работе сегодня обсуждали! Еще наша сотрудница забежала рассказать, как она съездила с мужем в театр…
— Вы представляете?! Едем мы с мужем в метро, и вдруг на «Академической» входит белая с негром! Вы представляете?!
— Ну и что?!
— Нет, вы послушайте! Он ее за руку держит!
— И что же?
— Нет, вы меня не поняли! То ли вы меня не понимаете, то ли я вас? Негр! С белой! Он! ее! за! руку! держит!!!
— Может, они любят друг друга?
— Нет! С вами невозможно разговаривать! — Уходит, хлопнув дверью. Общий хохот.
Начальник. Поразвлекались, теперь начинаем работать. Через пять минут включат машину.
Кто-то (зачитывает вслух из газеты): «В Югославии производится слив по полкило на каждого жителя планеты…»
Голос. Где мои полкилограмма?!
Эх, Югославия… Ох, Югославия! Что же ты вспомнилась мне?
Если вы поняли так, что я когда-нибудь там была, вы меня неверно поняли. Я знаю только, что это чудесная страна у моря, у Адриатического моря, которое там называют Ядран. В этой стране живут югославы — сербы, хорваты и другие национальности — и все они отличные ребята.
…первая жена Эйнштейна была сербка…
Петр… Какое прекрасное имя! Какое чудное, властное, краткое имя! Какое волшебное имя! Да. Да…
— Это все очень хорошо, но при чем здесь сербы и хорваты?!
— Про теорию относительности было обещано?
— Было.
— Было выполнено?
— Ну в общем-то да.
— А теперь будет сверх плана — про сербов и хорватов.
— Ну, неужели нельзя сюжет какой-нибудь дать?! Ввести героя, пусть у них будет с Леночкой любовь, а в конце намекнуть, что они поженятся?! Вещь сразу зазвучит, неженатый читатель тоже захочет создать семью!..
— Нет.
— Я вам такие идеи подкидываю, и хоть бы спасибо!.. Тогда так: если про любовь не будет, не стану дальше читать.
— Хорошо… Пойдем на взаимные уступки: у Леночки будет любовь с хорватом.
— Да отчего же с хорватом?!
— Ну, тогда с сербом. Но эта моя уступка — последняя. Не хотите читать дальше — отдайте мою книгу!
— Как?! Еще ведь про Клеопатру не было!.. Но все-таки: почему же с сербом?!
— Вот читатель пошел!.. Поймите же, это только вы можете позволить себе спрашивать все что угодно. Я же нахожусь в положении фокусника: чтобы показать фокус, нужно иметь определенный набор предметов — коробочки и ящички с двойным дном, потайные карманы, ловкие руки, — иначе фокус не удастся. Я хочу понять для себя, в чем же смысл жизни. Если у меня не будет теории относительности,
