Михаил Андреевич глазами показал Резо, чтобы он продолжал.
– Она говорила правду, или же мир потерял вторую Сару Бернар. Ее трудно было сбить с толку, заставить отказаться от своих слов. Слезы ее были искренними. В лживых суждениях обычно не встречаются несоответствия, все факты «приглажены». Она же говорила сбивчиво, но очень убежденно. Глаза в сторону не отводила, наоборот, искала зрительного контакта. Невербальные реакции полностью соответствовали правдивости ее высказываний, не было никаких покашливаний, ерзаний, слишком быстрых ответов и длительных задержек. Правда, у нее случился тремор кисти при одном вопросе, и возникло микронапряжение в лицевых мышцах…
– Ее Борис в это время за волосы потянул, – вставил Марат, – поэтому неудивительно, что руки у нее задрожали.
– Я заметил, – сказал Резо, и лицо его посветлело.
Он с улыбкой посмотрел на Марата, довольный этим логичным суждением. Обычно люди не замечают подобные мелочи, так как большее внимание уделяют себе, а не собеседнику. Они сосредотачиваются на своем собственном голосе, на манере изложения, принимают красивые позы, при этом они не видят и не ощущают посылов, идущих к ним от собеседника. Марат же безошибочно уловил главные детали, чем вызвал у Резо уважение к нему. Он знал немного людей, умеющих «диагностировать» ложь, и радовался каждый раз, встречая родственную душу. Обладая тонким восприятием, Резо являлся своеобразным биологическим детектором лжи, именно поэтому его способностями часто пользовался Гия, прислушиваясь к его мнению, которое порою становилось решающим в весьма важных вопросах.
Михаил Андреевич протянул Резо папку. Тот вынул несколько листков и начал внимательно их изучать.
– Гия прислал досье на всех, кто имеет отношение к наследству Азарова, – сказал Михаил Андреевич Марату.
Резо отложил бумаги в сторону.
– Вывод таков, – сказал он. – По всей видимости, здесь разыгрывается некая партия, и основной ее целью является «IrVi Group». Остальные – расходный материал. Но, Михаил Андреевич, я не вижу цельной картинки. Все наследники имеют равные права, и главным действующим лицом может оказаться любой из них. За Ириной Линдерман следует установить наблюдение. В любом случае дорожка ведет к ней. Будет лучше, если ее попытаются устранить, тогда у нас появится возможность подобраться к человеку, убившему вашего сына.
– Считаешь, что его смерть была случайной?
Резо кивнул:
– С прискорбием скажу – да. Думаю, не Стас был главной мишенью. Других вариантов не вижу. Рекомендую также обратить внимание вот на кого…
Резо ткнул пальцем в один из листков. Марат взял бумагу в руки и прочел данные из биографии Георгия Заимиса.
– Почему он? – спросил Михаил Андреевич.
– Черная лошадка, – сказал Резо. – В стороне, но при делах. Не вмешивается, но управляет. Незаметен, но за всем стоит.
– Благодарю, Резо. – Михаил Андреевич поднялся и пожал мужчине руку. – Тебя отвезут куда скажешь.
Борис вышел следом за ним и проводил Резо до машины, затем быстро вернулся в гостиную. Михаил Андреевич задумчиво смотрел прямо перед собой, Марат изучал бумаги, переданные им Гией.
– Не понимаю, – покачал он головой. – Не складывается у меня в голове, каким образом компанию может получить некое третье лицо? Акции находятся в руках Азаровой и Линдерман. Мать не убила бы дочь ради президентского кресла, – рассуждал он. – Для Ирины Линдерман это наследство стало большой неожиданностью, и она явно тяготится им. Во всяком случае, так мне показалось. Если уберут Линдерман, тогда все достанется ее матери, как единственной наследнице, а она, в свою очередь, является женой Бурмистрова, конкурента Азарова. Но сорок пять процентов – этого слишком мало для того, чтобы стать полноправным владельцем «IrVi Group». Остальные пятьдесят пять находятся у Марты Азаровой и Георгия Заимиса…
Марат замолчал и потеребил губу. Михаил Андреевич терпеливо ждал, когда он продолжит. Ему было интересно, совпадет ли мнение Марата с тем, которое составил он сам.
– Если Линдерман по каким-либо причинам передаст свои акции Марте Азаровой, – продолжил Марат, – Марта станет основным держателем. Тогда, по мнению Резо, в игру вступит Заимис. Но даже при условии, что так все и случится, причастность Заимиса к смерти Виктории Азаровой и Стаса остается под вопросом.
– Почему?
– Потому что он мог лишь воспользоваться ситуацией, сложившейся после смерти Виктории. Ее мог убить некто другой, а Заимис просто быстро сориентировался и придумал, как заполучить компанию. Может, мы сделали ошибку и в первую очередь следовало проверить Каманина?
– Отнюдь. Каманин спит с Линдерман, – сказал Михаил Андреевич. – У обоих есть алиби. Есть еще некая Таисия Рихтер, она это алиби подтвердила. Но она – подруга Линдерман, что вызывает определенные подозрения. Кто-то из них лжет, поэтому вычислять лжеца мы будем методом исключения. Главное, чтобы Линдерман никому не рассказала о том, что с ней провели беседу.
– Она и рта не посмеет открыть, – сказал Борис. – Баба попалась совестливая и мягкая. Такие обычно молчат в тряпочку.
– Предположим, – Михаил Андреевич улыбнулся одними глазами. – Мы подождем. Пока все тихо, но скоро военные действия продолжатся. А когда уберут следующую жертву, мы поймем, кто за всем этим стоит. Вот тогда мы и выйдем на убийцу Стаса. До той поры вы оба контролируете все действия Линдерман. Что бы ни произошло – не вмешивайтесь, только наблюдайте. Иначе мы их спугнем. Сейчас он или они чувствуют себя в безопасности, пусть пока так все и остается. Когда люди уверены, что они просчитали все свои ходы и «прикрылись» со всех сторон, они начинают вести себя нагло. Значит, рано или поздно они совершат ошибку. Главное – не пропустить этот момент.
В голосе его не слышалось ноток ненависти или ярости, в нем вообще отсутствовали какие-либо эмоции. Он словно вслух читал историю по книге, ничего при этом не испытывая. Марат инстинктивно отодвинулся в сторону, уловив за этой мнимой пустотой испепеляющую жестокость, которая пока что успешно контролируется, но вскоре, ничем не сдерживаемая, она прорвется наружу.
– Можете идти, – Михаил Андреевич посмотрел на часы. – Поздно уже. А я еще посижу.
Он отвернулся к камину и устремил взгляд на уже гаснущие языки пламени. Борис первым вышел в коридор и свирепо посмотрел на Гаврилу, который нервно расхаживал взад-вперед перед дверью. Разрешения присутствовать при беседе у него не имелось, поэтому пришлось ему ожидать окончания разговора в другом конце дома. Он изгрыз все ногти, не зная, чем себя занять, потом не выдержал и переместился поближе к гостиной.
– Ну?! – Гаврила возбужденно облизал губы. – Резо был в ударе? Как все прошло?
– Быстро, – ответил Борис. – Есть хочу. Я в кухню.
Марат также ощутил внезапный страшный голод, желудок буквально скрутило от боли.
– Разве Резо никогда не ошибается в своих оценках? – спросил он.
– Было… однажды, – сказал Борис, открыл дверцу холодильника и начал перекладывать его содержимое с полок на стол. – В начале девяностых. Да, страшная ситуация была. Помню, как тот мужик зверски орал, когда Резо с него кожу лоскутами снимал. До этого с ним много чего перепробовали делать, он все держался. Честный такой, уверенный! Все говорило о том, что он не врет, потому что вообще не знает, о чем его спрашивают. А Резо уперся, как бык. Мол, «я чувствую, интуиция меня никогда не подводит». – Борис попытался воспроизвести акцент Резо. – Вот тебе и экспертиза! После этого он стал осторожнее, чемоданчиком своим уже редко пользуется.
– Каким чемоданчиком?
– А ты разве не заметил? – удивился Борис и, поставив сковороду на плиту, быстро разбил в нее с десяток яиц, приценился, хватит ли этого на троих взрослых мужчин, и добавил еще пять штук. – Он его всегда на допросы берет, никогда не забывает. Профессиональная привычка.
