— У-умер? — Остроглазов глупо улыбнулся, а Нинон предприняла безнадежную попытку укрыться за моей спиной, между прочим, не такой уж широкой. Поэтому банкир ее узрел, и его одутловатое чело сначала прояснилось, а потом помрачнело. — Кажется, я догадываюсь, — раздраженно сказал он и прибавил в сердцах:
— Ну просил же я, просил никому не говорить… Это же была просто глупость, эмоциональный поступок…
— Эмоциональный поступок? — подхватил мой бывший любовник. — Вы имеете в виду попытку самоубийства?
Остроглазов схватился за голову и стал раскачиваться из стороны в сторону:
— Да какое еще самоубийство? — Потом злобно посмотрел на нас с Нинон и ехидно поинтересовался:
— Это они вам наболтали? — Не знаю, как себя чувствовала Нинон, а мне захотелось сквозь землю провалиться, точнее, сквозь пол.
— Но я, но мы… — начала сбивчиво оправдываться Нинон, все еще норовившая спрятаться в укромный уголок.
— Кто вас за язык тянул, спрашивается? — загремел Остроглазов, прямо как Зевс-громовержец.
Нинон уже взялась рукой за сердце, но тут на выручку ей пришел мой бывший возлюбленный:
— Напрасно вы их обвиняете. Во-первых, они обязаны были поставить следствие в известность относительно вашего, как вы выразились, эмоционального поступка. Во-вторых, мы же не с бухты-барахты к вам ворвались, прежде мы долго стучали, даже кричали, а вы не отзывались…
О том, что молодой милиционер взбирался по лиане и заглядывал в окно спальни, а потом назвал банкира трупом, «особо важный» следователь умолчал.
— Да? — задумчиво переспросил Остроглазов. — Допустим, я не отзывался, и что с того? Честно признаюсь, я напился до положения риз, как последняя свинья. А что, я не имею права напиться после похорон жены? Разве я деревянный? Вы вломились в мой дом, в мою спальню без всякого приглашения… Позвольте поинтересоваться, а ордер у вас есть?
После такой прочувствованной речи Андрей несколько смешался и с трудом выдавил из себя:
— Понимаете ли… Ночью кое-что произошло… Вы, вы даже могли серьезно пострадать, если бы не хорошая работа пожарного расчета…
— Опять я вас не понимаю, — пожаловался банкир и потер красные, как у кролика, глаза. Здорово же он вчера накачался, прежде чем забыться тяжким сном вдовца.
— На соседней даче был пожар, — выложил мужчина моих несбывшихся снов, сгорел строительный вагончик.
— Что? — встрепенулся Остроглазов, вскочил с кровати и, завернувшись в покрывало, ринулся к окну, из которого, как я знала по собственному опыту, открывался прекрасный вид на соседний дачный участок. Распахнул створку и отпрянул. — О черт! — Видно, куча черных головешек произвела на него должное впечатление. — Да ведь оттуда до моего дома рукой подать.
— В том-то все и дело, — примирительно заметил «особо важный», он же подлейший из подлейших. — Поэтому мы и подумали: может, вы что-нибудь видели?
Остроглазов вернулся на кровать и тупо уставился на белый ковер.
— Да откуда же? Говорю вам, я напился до чертиков. Так что, если бы огонь перекинулся, наверное, даже не проснулся, изжарился бы, как цыпленок.
Потом поднял голову и спросил:
— А что, там погиб кто-нибудь?
— Так точно, — кивнул мужчина моих несбывшихся снов, — погибли двое.
— Эти строители-молдаване?
— Ага, — последовал невеселый вздох.
— Ну и дела! — сокрушенно тряхнул лысой головой банкир. — Что ни день, то новые сюрпризы. Отчего пожар начался, уже известно?
Наверное, «особо важному» не понравилось, что его так запросто расспрашивает человек, недавно подозревавшийся в убийстве, а потому он сухо произнес:
— Пока нет.
— Напились, наверное, — высказал предположение Остроглазов, — у них же чуть не каждый день пьянки были. Песни по ночам вечно горланили, спать мешали.
— И прошлой ночью тоже? — немедленно отреагировал Андрей.
— Прошлой? — повторил Остроглазов. — Нет, насчет прошлой ночи ничего сказать не могу, сильно пьяный был. Может, они пели, только извините — здесь вакуум. — Он красноречиво постучал по лысому темечку и взмолился:
— Может, вы хотя бы на минутку оставите меня одного, я хоть оденусь, а то как-то неловко беседовать… Вы при полном параде, — он усмехнулся, глядя на «караул» у стены, — а я в одних трусах.
Глава 16
Пока мой бывший возлюбленный разбирался с командой, прибывшей по сигналу о взломе двери, несчастный вдовец успел не только одеться, но и похмелиться. Я так предполагаю, потому что он минут на пять уединился на кухне и вышел оттуда твердой поступью, да и руки его перестали характерно подрагивать. Пунцовая Нинон бочком протиснулась сквозь толпу милиционеров, подошла к Остроглазову и о чем-то заговорила, потупившись. Скорее всего опять пустилась в пространные объяснения насчет своей оплошности, то бишь болтливости, стоившей банкиру выбитой двери. Что отвечал ей Остроглазов, я не расслышала, но тон его показался мне вполне миролюбивым. Значит, Нинон прощена.
— Мне нужно с тобой поговорить, — дохнул мне прямо в ухо незаметно приблизившийся сзади Андрей, — выйдем во двор.
Я вздохнула и быстро пересекла холл. Во дворе я остановилась у ближайшей лианы и уставилась на дверь. «Особо важный», выманивший меня из дому, не очень-то торопился. Ну разве не свинья?
Наконец он появился, сделал озабоченное выражение, оглянулся и, взяв меня за локоть, оттащил к гаражу.
— Ну что? — Я вовсе не собиралась рассыпаться перед ним любезностями. Не стоил он того.
— Давай выкладывай, — велел он деловито, — что ты там видела и слышала.
— Когда?
— Ну не ломай дурочку, — раздраженно бросил мужчина моих несбывшихся снов, — сама знаешь… Что ты видела из окна спальни нашего вдовца, пока твоя сердобольная подружка вытаскивала его из петли?
— Ах, ты об этом… — Никакую дурочку я не ломала, а и в самом деле запамятовала, на чем мы остановились, беседуя на кухне Нинон. Впрочем, неудивительно при таких-то событиях. — Хорошо, выкладываю. Из окна я видела и слышала, как хозяин недостроенной дачи ругался с рабочими. Он требовал, чтобы они убирались, а они в свою очередь, чтобы он прежде заплатил им за работу. Вот и все.
— Требовал, чтобы они убирались… — задумчиво повторил Андрей. — И чем он это мотивировал?
Я пожала плечами:
— Кажется, сказал что-то типа… Ну да, он сказал: «Только преступников мне здесь и не хватало».
— А они?
— А что они? Я же сказала, они стали требовать, чтобы он заплатил им за работу.
— Та-ак, — протянул мужчина моих несбывшихся снов, — а матом они не ругались? Или, может быть, до рукоприкладства дошло?
Я отрицательно покачала головой:
— По крайней мере, при мне такого не было. А что было потом, когда Нинон послала меня за
