директоров у него ручной.
Повисла тяжелая тишина. Я налил себе вторую чашку кофе.
Номер Один обреченно вздохнул.
— Может, забыть нам об этом? Мечта безумца.
Он словно ссохся, признавая свое поражение. И только тут я понял, сколь захватила меня его идея.
— Есть один вариант.
Он вскинул голову.
— Не слишком простой, и на каждом шагу нам будут ставить палки в колеса.
— Я к этому привык.
— Но придется покинуть Детройт.
— Не понял.
— Перебраться в другой штат. Продать отделение бытовой техники. Вы говорили, оно приносит сорок миллионов в год. Следовательно, за него можно выручить как минимум в десять раз больше. Четыреста миллионов. Восемьдесят процентов акций — ваши, это триста двадцать миллионов.
— Я контролирую восемьдесят процентов, — поправил меня Номер Один. — Но принадлежит мне сорок один процент, остальное — собственность «Фонда Хардемана».
— Сорок один процент — это сто шестьдесят четыре миллиона. Остальное мы достанем без особых хлопот. А потом вы переведете автостроительное производство.
— Куда?
— В Калифорнию. В штат Вашингтон. Там большие аэрокосмические заводы, которые будут остановлены в ближайшие несколько лет из-за неизбежного уменьшения ассигнований. В корпусах можно достаточно быстро смонтировать сборочные конвейеры. Места хватит, технический персонал высокой квалификации. Западное побережье этим славится.
Он смотрел на меня.
— Может получиться.
— Я знаю, что получится, — заверил его я.
— Кто купит отделение бытовой техники?
— Желающие найдутся, но в итоге вы получите очень мало наличных и много бумаг. Следует поступить иначе.
Преобразовать отделение в акционерное общество. Продать акции всем желающим, и, возможно, одновременно с этим часть акций автостроительного отделения, чтобы получить недостающие средства.
— То есть идти на Уолл-стрит, — пробурчал старик.
Я кивнул.
— Никогда им не доверял, — все еще упирался он. — Они слишком много говорят.
— Однако у них есть деньги.
— Я не знаю, как вести с ними дела. Мы говорим на разных языках.
— За этим я вам и нужен. Буду вашим переводчиком.
Он погрузился в раздумья, затем улыбнулся.
— Сам не пойму, чего я так заволновался. Начинал я бедняком, и если наша затея лопнет, бедняком мне придется стать на куда более короткий срок, чем в молодости, — он развернул кресло и покатил к двери. Я выбрался из кровати, открыл ему дверь.
Он поднял голову.
— Интересно, каким образом мой внук узнал, что ты здесь?
— Понятия не имею. В вашем поместье народу много.
— Та девушка, с которой ты уехал вчера вечером, откуда она?
— Из бюро проката «Хертц».
— Ума у тебя еще меньше, чем у меня, — и он покатил по коридору.
Глава 6
Самолет приземлился в Детройте в шесть вечера, еще через час я был дома. Джанно открыл дверь и мгновение спустя заключил меня в медвежьи объятья.
— Синьора! Синьора! — закричал он по-итальянски, забыв про английский. — Дотторе! Приехал Анджело!
На лестнице появилась мама. Слезы хлынули у нее из глаз уже на второй ступеньке. Я бросился ей навстречу.
Обнял.
— Мама.
— Анджело! Анджело! У тебя все в порядке? — озабоченно спросила она.
— Конечно, мама. Все хорошо.
— Я видела дым, поднимающийся из твоего автомобиля.
— Пустяковая поломка.
— Ты уверен?
— Уверен, — я поцеловал ее. — Ты, как всегда, прекрасна.
— Анджело, не болтай глупостей. Как может быть прекрасной шестидесятилетняя женщина? — но она заулыбалась.
Я рассмеялся.
— Ты прекрасна и в шестьдесят один. В конце концов, кому знать, как не мне. Лучшая подруга мужчины — его мать.
— Перестань подшучивать надо мной, Анджело. Придет день, когда ты встретишь действительно прекрасную девушку.
— Никогда. Таких девушек, как ты, больше нет.
— Анджело, — из коридорчика, ведущего к кабинету, послышался голос отца.
Я повернулся. Он совсем не изменился, разве что добавилось седых волос. Я сбежал по ступеням.
Он ждал, вытянув руку. Я отвел ее в сторону, обнял отца.
— Папа!
Он прижал меня к груди, мы расцеловались.
— Как ты, Анджело?
Я заглянул ему в глаза. Вид у него был усталый.
— Отлично, папа, отлично. А вот ты слишком много работаешь.
— Да нет. Я сбавил темп после сердечного приступа.
— Так и надо. Да есть ли другой доктор, живущий в Грос-Пойнт, выезжающий к пациентам в любое время суток?
— Это уже позади. У меня теперь молодой помощник, который ходит по ночным вызовам.
Мы помолчали. Я знал, о чем он думает.
Этим помощником должен был стать я. Отец мечтал, что я пойду по его стопам и унаследую пациентов, которых он пользовал многие годы. Но получилось иначе. Мои устремления не имели ничего общего с медициной. Отец ничем не выказывал своего разочарования, но оно не составляло для меня тайны.
— Тебе следовало предупредить нас о приезде, Анджело, — упрекнула меня мама. — Мы бы приготовили обед.
— Ты хочешь сказать, что в доме нечего есть? — я рассмеялся.
— Чего-нибудь да найдем, — ответила она.
За обеденным столом я сообщил им о грядущих изменениях в моей жизни. Джанно как раз подавал кофе. Горячий, крепкий, густой. Я добавил две ложки сахара, пригубил, посмотрел на них.
— Я завязываю с гонками.
На мгновение они застыли, потом мама заплакала.
