растениям добавочный материал для построения клеток. Такой излишек углекислоты может при известных условиях быть очень полезным для растений. Вот что!
— Ну, хорошо, — согласился Гуро.
— А если мы согласимся, что на Венере теперь длится период, аналогичный нашему юрскому, то придется допустить существование на нашей соседке таких животных, которые существовали во времена юрского периода на Земле. Если были такие растения — были и животные. Если на Венере теперь имеются такие растения, почему не быть и животным? Я, как вы, вероятно, замечаете, иду путем обыкновенной аналогии. Из этого следует, что на Венере мы встретим динозавров, бронтозавров, атлантозавров, диплодоков — из категории…
— Рептилий, — закончил Рыжко. Глаза его сверкали, лицо покраснело от возбуждения. Сокол взглянул на него, усмехнулся и продолжал:
— Далее мы должны встретить на Венере хищников типа…
— Цератозавров, — снова не выдержал Рыжко. Он уже видел перед собой этих чудовищ с длинными шеями, с зубастыми пастями и громадными кожаными гребнями на спине. Чудовища выползают на коротких кривых лапах из леса, они наступают на отважных путешественников, которые вышли из ракетного корабля в своих скафандрах. Чудища грозно раскрывают пасти… вперед выходит храбрый охотник Борис Гуро, он спокойно прицеливается… стреляет! Одно из чудовищ падает, корчится, загребает лапами землю, ломает деревья. Но второе чудище в этот момент надвигается на Бориса Гуро с другой стороны. А он, прицеливаясь в третье, не замечает этого… не замечает! «Товарищ Гуро, берегитесь!» — кричит Василий. Но Гуро не слышит, ему мешает шлем скафандра. Чудовище движется на него, оно уже вот-вот схватит его, разорвет на куски… и тогда Василий вмешивается. Он прикладывает винтовку к плечу. Раздается выстрел — меткий выстрел юного ворошиловского стрелка. Пуля из винтовки Василия Рыжко убивает чудище. Как и первое страшилище, оно падает, оно бьется в судорогах, из него хлещет кровь… Борис Гуро благодарит Василия… а он говорит: «Это пустяки, факт!» и спокойно идет дальше, его глаза ищут еще какое-нибудь чудище, которое нужно убить, быстро уничтожить!…
Увлеченный своими мечтами, забыв, что он еще не на Венере, а в ракетном корабле, Рыжко сильно стукнул кулаком по столу, у которого велась за обедом беседа.
И сразу же он подпрыгнул вверх, подброшенный своим собственным ударом. Чашка с водой, которую он держал, отлетела в одну сторону, чашка в другую. А сам Рыжко, хватаясь за кожаные петли на стене, изо всех сил брыкался ногами, чтобы восстановить утраченное нормальное положение тела. Он слышал громкий смех путешественников, но смотреть на них не мог: такой позор! До сих пор не может привыкнуть к условиям жизни в невесомом мире!
Легким движением руки Гуро поймал чашку в поставил ее опять на стол, вложив в пружинное кольцо. Еще через секунду возвратилась и вилка. Спокойным ироническим голосом Гуро сказал:
— К превеликому сожалению, Николай Петрович не предусмотрел при конструировании ракеты таких же пружинных зажимов, чтобы удерживать на месте слишком экспансивных пассажиров. Вам, Василий, придется уж как-нибудь самому сконструировать для себя специальное приспособление… иначе с вашим темпераментом можно и потолок нашей ракеты пробить головой…
Не поднимая глаз, Василий уселся на свое место у стола. На этот раз он не нашелся, что ответить. Но тут, как всегда спокойно, отозвался Николай Петрович:
— Довольно, довольно! Мне кажется, что Вадим еще не кончил. Вы остановились на цератозаврах…
— Сокол остановился на цератозаврах, а Василий даже вверх полетел за этими чудищами, — смеясь, не унимался Гуро. — Да ну, Василек, перестань горевать, ничего же, в конце концов, такого не случилось. Ну, демонстрируй дальше свои познания в палеонтологии.
— Действительно, Василий, ведь вы можете дополнить то, что я говорил, — заметил Сокол. — Скажите, например, каких еще рептилий мы можем встретить на Венере? Знаете, тех, которые приспособились жить в воздухе?
Рыжко постепенно овладел собой.
— Птеродактили и рамфоринхи, — сказал он коротко. И добавил: — Факт!
Сокол засмеялся.
— Ну, если факт, то возражать нельзя. Заканчиваю: встретим мы на Венере еще таких чудищ, как ихтиозавр — рептилия, которая приспособилась жить в воде. И, наконец, я уверен, что мы найдем там и живых археоптериксов — этих диковинных животных, полупресмыкающихся, полуптиц. Я даже надеюсь осуществить мою мечту…
Он на минутку остановился, что-то обдумывая.
— Какую мечту?
— Привезти на Землю, как образец, одного живого археоптерикса. Ведь он такой маленький: весит мало и места не занимает… он же величиной самое большее, если с ворону, — шутливо взглянул Сокол на Рындина.
— Сначала давайте найдем его. А уж потом решим, что делать с вашим археоптериксом, — в тон ему ответил академик. Но Гуро сделал вид, что он очень неудовлетворен таким предложением.
— Вот так чудовище! — сказал он, пренебрежительно скривив губы. — Нет, по-моему, с такой мелочью не стоит и связываться. Ну, на кого на Земле произведет впечатление такое «диво»! Не больше чем с ворону, ха-ха! Нет, не согласен. Если уже везти с собою что-нибудь на Землю, так по крайней мере какого-нибудь там бронтозавра… на веревочку его привязать… может, привыкнет. Я его буду дрессировать, может быть, научу даже есть из рук…
Дружный взрыв смеха был ему ответом. Действительно, это была интересная, свежая и оригинальная мысль: привезти на землю и приучить есть из рук маленькое созданьице, которое имеет в длину всего лишь восемнадцать метров!..
— Вы забываете, Борис, что у нас всего только ракета, а не океанский пароход-гигант, — заметил сквозь смех Рындин.
— Вот потому-то я и не хочу брать много животных. Всего лишь одного бронтозаврика. Ну, выберем там маленького, так сказать, бронтозаврика несмышленого. Он успеет подрасти на Земле, — шутил дальше Гуро. Но не привыкшему к его манере шутить человеку показалось бы, что охотник говорит вполне серьезно: ни один мускул не дрогнул на его лице. Только где-то далеко в его проницательных серых глазах прыгали маленькие веселые искорки. Или, может, и это только казалось?
— Ладно, ладно, — ответил Сокол. — Там посмотрим, выберем. Вам детеныша бронтозавра, мне моего археоптерикса, Василию еще что-нибудь. Ведь природа Венеры так роскошна и жизнь так разнообразна, что…
Внезапно словно гром заглушил его голос. Резкий удар сильно встряхнул всю ракету. Гулко загудел металл. Корабль задрожал от носа до хвоста.
И сразу после этого послышался тихий свист. Монотонный, однообразный свист доносился откуда-то сверху. Что это?..
Василий Рыжко взглянул на ученых. Гуро крепко держал в руке свою трубку, словно у него не было ничего более ценного. Сокол прислушивался со встревоженным лицом. Брови академика Рындина сошлись на переносице. А свист все не утихал. Василий с усилием набрал в грудь воздуха: казалось, стало тяжелее дышать. Он заметил, что так же тяжело дышит и Сокол…
Резким, неожиданным для всех прыжком Рындин очутился у стенки, возле доски, где помещались рукоятки управления воздушными аппаратами. Он повернул одну из них, отодвинул в сторону другую. Свист не затихал. Рындин повернул к товарищам побледневшее лицо. Его голос прозвучал резко, как суровый приказ:
— Немедленно надевать скафандры! Василий наденет мой. Я запрусь в навигаторской рубке. Гуро, вы будете руководить работами. В борту ракеты пробоина, и через нее выходит со свистом в межпланетное пространство наш драгоценный воздух. Надеть скафандры!
Монотонный, однообразный свист продолжался. Рындин, быстро перебирая руками петли на стене, передвигался к навигаторской рубке. Но перед тем, как закрыть за собою дверь, он остановился на минутку и добавил:
— Я думаю, это — метеорит. Будем надеяться, что он один. За работу!
