— Ты встретишь меня сегодня вечером? — с надеждой спросила она.
Я кивнул. — В том же месте.
Тут я увидел, что управляющий снова идет к нам.
— С вас десять центов, — сказала она опять деловым тоном. Гривенник звякнул по прилавку, и она подобрала его. Она нажала клавиши на кассовом аппарате и, когда открылся ящик, звякнул звонок. Она бросила туда гривенник и закрыла его. Управляющий ушел. Она вернулась ко мне. — В девять часов, прошептала она.
Я снова кивнул, и она отошла обслуживать другого клиента. Я быстро допил коктейль и вышел из магазина.
Мы все трое шли по Дилэнси-стрит. Солли шаркал ногами, слушая наш разговор со Спитом.
Я остановился перед аптекой. — Вот это место, — сказал я.
Спит изумился. — Так ведь здесь работает твой старик, — сказал он.
Тут пришла моя очередь удивляться. Я и не думал, что он знает об этом. Но мне следовало подумать, так как тут секретов не было.
— Ну так что? — вызывающе спросил я.
— А что, если он пронюхает? — возбужденно спросил Спит.
— Что он может пронюхать? — возразил я. — Да они никогда и не подумают обо мне.
— Но ведь это фирма «Мак-Кой», — сказал Спит. — Это не грошовое дело.
Если попадешься полиции, то посадят в каталажку и забросят ключи.
— Тебе нравится работать в пятерке с гривенником на орехи? — саркастически спросил я, — или же тебе нужны настоящие деньги?
Наконец сказал свое слово Солли. — Дэнни прав. К чертям мелочевку.
Мне это дело подходит.
Я благодарно глянул на него. Мы дошли до угла и снова остановились. Я повернулся к Спиту липом. — Перестань юлить. Идешь с нами или нет? — прямо спросил я его.
Спит перевел взгляд на Солли. Мы спокойно выдержали этот взгляд. У него вспыхнуло лицо. — Хорошо, — быстро согласился он. — Я с вами.
Лицо у меня расслабилось, и я улыбнулся. Сердечно хлопнул Спита по плечу.
— Молодец, — тихо сказал я. — Я знал, что на тебя можно положиться.
Ну, теперь слушай, работать будем так...
Мы стояли на углу и обговаривали свое дело. Вокруг нас бурлил голодный Ист-Сайд. В нескольких футах от нас стоял полицейский, но не обращал на нас никакого внимания. Мы тоже. У него не было оснований беспокоить нас. Пацаны всегда торчали здесь на углу улиц и всегда будут.
Он не в состоянии гоняться за ними. Если бы он и попробовал заняться этим, у него не осталось бы времени ни на что другое.
Глава 6
Капал дождичек, и мы стояли обнявшись в подворотне через дорогу от дома Нелли. В некотором роде мы считали ее уже своей, и, если кто-либо приближался к ней, то мы относились к нему как к покушающемуся на наше добро. На губах у меня был сладкий привкус ее губ, теперь мы стояли спокойно, обнявшись, и смотрели на мокрые темные улицы. Ее голос как бы плыл в ночи. — На той неделе наступит июнь, Дэнни.
Я кивнул и посмотрел на нее сверху вниз. — Да, — ответил я.
Взгляд у нее был почти застенчивый, когда она посмотрела на меня снизу вверх.
— Мы знакомы почти три недели, но мне кажется, что я знала тебя всю жизнь.
Я улыбнулся. У меня было такое же чувство. Мне было хорошо, когда она была рядом. Это было так же приятно, как возвращение домой.
— Ты меня любишь, Нелли? — забросил я удочку.
Глаза у нее теперь сияли. — Люблю ли я? — тихо прошептала она. — Да я с ума схожу от любви. Я люблю тебя, Дэнни. Я так люблю тебя, что мне даже страшно.
Я прижал свои губы к ее. — Я тоже люблю тебя, — прошептал я в ответ Она тихо вскрикнула горлом, а руки ее притянули меня к себе. — О, Дэнни, — воскликнула она. — Как жаль, что мы слишком молоды и не можем пожениться!
Все это показалось мне сначала очень забавным. Губы у меня расползлись в улыбке. Она отвернулась. — Ты смеешься надо мной!
Я покачал головой, стараясь подавить улыбку. — Да нет, куколка ты моя. Правда. Я просто подумал, что сказал бы твой старикан, если бы узнал об этом.
Она снова притянула вниз мою голову. — Да кому какое дело, что он скажет после того, как мы поженимся, отчаянно прошептала она.
Я снова поцеловал ее и крепко обнял. Она задрожала у меня в руках.
— Держи меня, Дэнни, — беззвучно воскликнула она. — Держи меня. Мне так это нравится. Мне так нравятся твои руки, обнимающие меня. И плевать на то, что говорят, что это грех!
Я удивленно посмотрел на нее. — Грех? — спросил я. — Кто это сказал?
Она прижимала мои руки себе к груди, а своими большими черными глазами смотрела на меня. — Да мне действительно наплевать, Дэнни, — искренно сказала она. — Даже если Отец Келли скажет это. Я готова на любую жертву, только бы ты не разлюбил меня.
Я задумался. — А какое отношение имеет к этому Отец Келли? — Тут я впервые задумался о том, что мы исповедуем разные религии.
Она доверительно поглядела на меня. — Я не должна говорить об этом, но каждую неделю после исповеди он читает мне из-за тебя мораль.
— Ты рассказываешь ему о нас? — с интересом спросил я. — И что же он говорит?
Она положила мне голову на плечо. — Он говорит, что это грех, и что мне надо это прекратить, — тихо ответила она. — И что в твоем случае это еще хуже.
— С чего бы это? — спросил я, начиная сердиться.
— Потому что ты даже не католик. Он говорит, что мы никогда не сможем пожениться. Ни одна церковь не примет нас. Он говорит, что мне и думать не стоит о тебе, что мне нужно найти хорошего парня- католика.
— Вот негодяй! — горько сказал я. Посмотрел через дорогу на ее дом.
И какое ему дело до того, что она делает? Я снова перевел взгляд на нее.
— А что, если он скажет отцу? — встревожено спросил я. Она удивилась моему вопросу.
— Он никогда этого не сделает! — быстро ответила она испуганным голосом. — Священник никогда не скажет. То, что ему говорят — это только для ушей Господа-Бога. Он лишь посредник в твоей вере. Я думала, что тебе это известно.
— Я не знал этого, — признался я. Я все еще удивлялся ее взаимоотношениям со священником.
— И что он заставляет тебя делать, когда ты рассказываешь ему о нас?
— Мне нужно молиться и просить искупления у Девы-Богородицы. А после этого — все в порядке.
— Он не наказывает тебя? — спросил я.
Она, казалось, растерялась. — Ты не понимаешь, Дэнни, — ответила она.
— Он просто старается дать тебе понять, что ты согрешил и должен раскаяться. Если раскаялся, тогда ты уже достаточно наказан.
Я задумался. Это еще ничего. — И ты раскаиваешься? спросил я.
Она виновато посмотрела на меня. — Нет, я вовсе не раскаиваюсь, — удивленно произнесла она. — Может быть, именно в этом-то вся и беда.
Наверное, мне никогда не простят этого.
Смеясь, я притянул ее к себе. — Ну и не бери тогда в голову, — заверил я ее. — Ничто не может быть не правильным, коль мы любим друг друга. — Я хотел было поцеловать ее, но тут услышал приближающиеся к нам шаги. Мы торопливо отстранились друг от друга. Мимо прошел какой-то мужчина даже не взглянув на нас.
Я посмотрел на часы. — Боже! Двенадцатый час! Тебе надо идти, а то твой старикан затеет бучу!
Она улыбнулась. — Не хочется уходить, Дэнни. Мне хочется стоять тут с тобой всегда!
