том числе техническим), связанным с управлением Интернета, осуществляется на сегодняшний день главным образом согласительным путем. Профессор права Университета Майями А. Майкл Фрумкин выделяет четыре формы 'консенсуса', который обеспечивает легитимность сетевых норм (правил поведения):
1) переговорный консенсус (negotiated consensus), или согласование позиций, которое достигается в результате переговоров всех заинтересованных сторон. Данный вид консенсуса развивается, к примеру, в рамках IETF (Internet Engineering Task Force), международного объединения исследователей, разработчиков и производителей сетевых протоколов, ответственных за 'архитектуру' Интернета. Получившая официальное признание в 1986 г. данная группа существует в форме свободной ассоциации и открыта для всех 'заинтересованных лиц';
2) рыночный консенсус (market consensus), или стандартизация, достигаемая посредством 'естественного (рыночного) отбора'. К примеру, технические стандарты становятся таковыми не потому, что кто-то провозгласил их таковыми, а по причине их массового использования. Поскольку одни участники процесса по установлению стандартов получают известные преимущества, а другие, напротив, терпят убытки (когда, к примеру, продаваемая ими технология не соответствует новым стандартам), компромисса как такового недостаточно. Заинтересованные стороны будут участвовать в переговорах и соглашаться с их исходом только в том случае, если выгода, которую принесет с собой стандартизация, перевесит возможную выгоду от альтернативных способов решения спорного вопроса;
3) делегирование (delegation), или достижение консенсуса путем передачи полномочий на принятие решений доверенному лицу (группе лиц). Речь идет об авторитетном источнике норм, решениям которого интернет-сообщество готово подчиняться без дополнительного обсуждения и критической оценки. Принципиальной особенностью 'делегирования' в виртуальном пространстве является отсутствие инстанции 'выборов' — поскольку авторитет, позволяющий принимать ответственные решения, никем не присваивается, доверенное лицо действует, как правило, по собственной инициативе;
4) массовая месть (mass revenge), или спонтанная реакция участников интернет-общения на явную угрозу, исходящую от нарушителей фундаментальных норм поведения в Сети. Наиболее типичными проявлениями 'массовой мести' являются остракизм (т. е. 'изгнание' нарушителей из виртуального сообщества) и 'электронные атаки' (к примеру, 'email bombings'). Более мягкая форма санкций применяется для принуждения к соблюдению 'сетевого этикета' ('netiquette').
По сути понятие 'саморегулирования' является оксюмороном: если все задействованные лица соглашаются с набором правил, то ненадлежащее поведение, которому бы следовало противостоять, отсутствует. Данное понятие становится осмысленным, когда предполагается, что какая-то часть субъектов подчиняется давлению группы. Что касается Интернета, то он 'особенно восприимчив к саморегулированию, поскольку регулирующий орган чаще всего может опереться на технические механизмы принуждения'142. Развитая система саморегулирования в Сети ставит важный теоретический вопрос о том, как срочно уровень развития социальных отношений, связанный с существованием подобной системы, потребует разработки и применения соответствующего правового регулирования. (Следующим вопросом, очевидно, будет, насколько эффективным окажется такое регулирование для развития самой технической системы.) Еще раз повторимся, что до сих пор нормативное регулирование отношений между пользователями, операторами и иными участниками интернет-отношений не носит исключительно или даже преимущественно специфически правового характера. Это означает, что, помимо многочисленных организационно-технических протоколов, регламентов и стандартов, в Интернете применяются нормы, относящиеся к обычаям ('сетевым традициям'), корпоративным правилам, принципам общественного самоуправления и даже к этике ('сетевому этикету', netiquette). Указанному обстоятельству можно дать объяснение, связанное с историей возникновения и развития Интернета.
Как уже отмечалось в связи с обсуждением концепции Э.М. Мэйджор, на протяжении многих лет Интернет объединял сравнительно ограниченный круг пользователей из университетских исследовательских центров США. Между ними традиционно складывались отношения (разумеется, не только при пользовании Сетью), свойственные участникам научных дискуссий. Такие отношения характеризовались высокой степенью доверительности, уважением к мнению собеседника, определенными 'правилами вежливости', а также использованием терминологии ('научного сленга'), хорошо известной участникам общения, но мало понятной 'людям со стороны'. По мере развития Интернета стихийно выработанные, часто нигде не зафиксированные правила 'сетевого этикета' (netiquette) стали общепринятым стандартом поведения и для новых пользователей Сети. К настоящему времени, конечно, правила 'сетевого этикета' можно найти в подробном изложении и с поясняющими комментариями. Но до сих пор невозможен даже разговор о методах их принудительного применения по отношению к нарушающим их пользователям Интернета. В лучшем случае на их нарушения другие пользователи не обратят внимания (или, наоборот, пошлют гневное замечание), в худшем (крайне редком) случае нарушитель будет частично лишен возможности продолжать общение с другими клиентами. Чтобы было более понятно, о чем идет речь, приведем следующий пример. Одной из сетевых услуг является так называемый список рассылки, позволяющий получать сообщения по электронной почте на определенные темы от любого пользователя Интернета, 'подписавшегося' на соответствующий список. Существуют правила пользования списками, чаще всего представляющие собой наборы программных команд и алгоритмов, обеспечивающих доступ к информации. Так как эти правила носят чисто технический характер, то их несоблюдение ведет к тому, что неправильно набранная команда не будет исполнена и требуемая информация просто не будет получена. Наряду с техническими правилами пользования списками рассылки имеются и правила 'этикета', сходные для всех списков. Правила 'сетевого этикета' не во всем совпадают с нормами 'обычного' этикета, которым пользуются, скажем, при обычной почтовой переписке. Например, нарушением 'сетевого этикета' является составление сообщения с использованием только прописных букв. Это принято считать 'плохими манерами', аналогом выражения грубости, оскорбительности. Есть и менее 'экзотические' правила, например, запрет на рассылку сообщений, не имеющих отношения к установленной теме обсуждения, или отправку 'писем по цепочке' (типа 'перешлите этот текст десяти своим знакомым'). Нарушение правил 'этикета' не влечет за собой отказа в доступе к передаваемой информации, но может привести к тому, что нарушителю будет сделано замечание в виде посылки сообщения, осуждающего его действия. Причем подобное сообщение может быть послано любым пользователем, считающим себя 'оскорбленным', а их число может достигнуть сотен и даже тысяч! Наконец, нарушитель может быть исключен из списка рассылки, если решение об этом примет администратор списка. Однако исключение из списка рассылки не означает, что нарушитель не сможет вновь стать участником этого же списка (например, под иным именем и адресом), стать участником любого иного списка либо продолжать 'хулиганские' действия, используя не список рассылки, а просто электронную почту. Если в действиях нарушителя 'этикета' нет оснований признать их компьютерным преступлением (к примеру, попыткой взлома системы защиты сервера, с которого происходит рассылка сообщений по списку), то никаких иных, кроме вышеперечисленных, мер принуждения или наказания к нему применить нельзя. Тем не менее случаи 'сетевого хулиганства' (к сожалению, исключая спам) сравнительно редки. Они широко обсуждались (и осуждались) в самой Сети. В целом же систему правил 'сетевого этикета' правомерно охарактеризовать не только как несложную для понимания, запоминания и соблюдения, но и как достаточно эффективную для установления порядка обмена информацией в Интернете на некоммерческой основе.
Очевидно, именно тот факт, что большинство отношений, возникающих между пользователями Интернета, по-прежнему не носят коммерческого, возмездного характера, способствует поддержанию относительно высокой эффективности упомянутых норм и правил неюридического характера. При этом можно заметить, что осуществление пользователями в Сети определенных действий, часто предельно формализованных, алгоритмизированных, преимущественно все же направлено на возникновение тех или иных прав и обязанностей у них самих или у своих 'собеседников'. Чаще всего речь идет о способах получения информации, установлении порядка доступа к ней. Уже одно это подчеркивает существенные отличия действий пользователей Интернета, например, от обмена информацией по телефону. Развитие коммерческих отношений в Интернете, безусловно, потребует более детальной проработки правил, регулирующих отношения между пользователями Сети, сейчас носящих скорее (sui generis) квазиюридический характер. Именно таким образом можно 'в качестве рабочей гипотезы' именовать
