которых люди впадают в безумие и разговаривают с Богом.
– Прекрасно, – ответила Аманда, – грибы так грибы.
Так и вышло.
– Ты не поможешь мне, Джон Пол? Если кто и способен разгадать эту загадку, то только ты. – Сидя в ванне в облаке пушистой пены, Аманда протянула руку ладонью вверх. За эти два года загадочная надпись заметно побледнела. Зиллеру пришлось сощуриться, чтобы разглядеть ее получше. Он долго и пристально рассматривал письмена и наконец изрек следующее:
– Недалеко от африканского побережья находится тайная радиостанция. На корабле. Конфискованном грузовом судне. Почерневшем от копоти и огня. Накренившемся на правый борт. Над ним реют карантинные флаги. Трансляция начинается в полночь. До самого рассвета там крутят африканскую музыку доколониальных времен. Записи ритуальных песнопений. Если это вообще записи. Не исключено, что музыка исполняется вживую. Эта древняя музыка перемежается комментариями. На совершенно незнакомом языке. Я хочу сказать – на языке, который абсолютно не имеет никаких аналогов с ныне существующими или мертвыми языками Земли. Некоторые слова звучат коротко и энергично, другие кажутся бесконечными, угловатыми и чувственными – что-то вроде обнаженных женщин на картинах Модильяни. Профессиональных лингвистов этот язык повергает в полное недоумение. Они утверждают, что в нем отсутствуют какие-либо более или менее стройные фонетические структуры. Тем не менее тысячи чернокожих благоговейно внимают этим радиопередачам. И хотя они вряд ли скажут, что понимают комментарии незримого диктора, они воспр и ни мают эту тарабарщину как само собой разумеющееся.
Из пяти тысяч разновидностей грибов, которые растут на территории Соединенных Штатов, примерно половина приходится на западную часть штата Вашингтон.
– Нам повезло. Я просто в восторге, – сказала Аманда, чувствуя обильное слюноотделение и зашнуровывая ботинки.
Вообще-то в первые дни, проведенные ими в кафе «Дикси», Зиллерам было не до грибов, хотя они и нашли несколько шампиньонов на площадке для игры в гольф в Маунт-Верноне, а на пастбище близ тропинки, ведущей к реке, даже набрали целую корзинку.
Луговой шампиньон (Agaricus campestris, согласно утверждению мадам Гуди) начинает свою жизнь, будучи похожим на не совсем правильной формы шарик для пинг-понга. Становясь старше, он делается похожим на приплюснутый череп. У молодого гриба перепонки имеют розоватый оттенок, со временем становясь шоколадными. К стыду своему, он признает свое родство – довольно дальнее – с другим видом шампиньонов, Agaricus bisporus, который можно встретить в супермаркетах, а также шампиньоном садовым, Agaricus hortensis, который продается в консервированном виде, в жестянках. Истинные знатоки грибов относятся к этим двум изменникам с легким пренебрежением, потому что именно эта пара из тысяч прочих разновидностей позволяет выращивать себя, так сказать, в домашних условиях. Вышеупомянутый campestris имеет более интересный вкус, чем грибы, продаваемые в супермаркетах, более красивую и оригинальную расцветку и менее консервативную форму. Однако его отличает следующий недостаток: его вкус никогда не вызовет в свой адрес торжественных од у восхищенных любителей и ту благородную отрыжку, которые вызывают более изысканные разновидности диких грибов. И все же, если их потушить с луком в сметанном соусе и подать с рисом, они вполне могут потягаться со своими лесными братьями, что Зиллеры готовы охотно подтвердить. Что касается самих Зиллеров, то у них пока еще не было времени отправиться в лес на грибную охоту: они были слишком заняты уборкой дома. На первом этаже кафе «Дикси» размещались огромная столовая в форме буквы L, а в ней – огромная стойка в форме этой же самой буквы; просторная кухня; внушительных размеров туалеты (разделенные по половому признаку) и большая комната без окон, которая могла служить кладовой для хранения провизии. Наверху – туда из задней части кухни вела лестница – располагалось жилое помещение, состоящее из пяти больших комнат и ванной. Позади строения, под сенью деревьев – не забывайте о том, что кафе находилось в роще на краю поля, – размещался гараж, над которым были две комнаты – их можно было использовать и для жилья, и в качестве складских помещений.
Орудуя щетками, метелками и тряпками, а также при помощи богатого арсенала стирально-моющих средств – которым хорошо оплачиваемые эксперты в области маркетинга придумали целую серию бойких названий типа «Люкс», «Блеск» или «Лоск» – Аманда и Джон Пол принялись освобождать вышеназванные помещения от всевозможного хлама, грязи и пыли. Мон Кулу тоже был выделен участок работы – мытье окон. Несмотря на то что бабуин в ходе трудового процесса неоднократно отвлекался, с заданием он справился. Поручение получил даже малютка Тор – ему доверили опорожнять совки с мусором. Поскольку впереди были еще процедуры по покраске и меблировке помещений, работам суждено было продлиться несколько недель.
Сначала Аманда была слишком занята работой и не обратила особого внимания на отстраненность Джона Пола. Человек он немногословный и любит оставаться наедине со своими мыслями, подумала она. Однако, как любая молодая жена, она вскоре испытала острое желание плотских утех, и когда задумчивость Зиллера продолжилась и на второй – а затем и на третий день, – она начала подозревать худшее и подумала, что супруг, должно быть, уже раскаивается, что взял ее в жены. В конце концов она открыла ему свои страхи, которые Зиллер убедительно развеял, не сходя с места (под головой у нее оказалась швабра, а под попкой – тряпки, которыми вытирали пыль). После этого он признался, что его тревожит судьба Пла-ки Перселла. О нем ничего не было слышно с того самого памятного утра в окрестностях Сакраменто.
– Мне он показался не слишком надежной личностью, – утешила мужа Аманда. – Не исключено, что он, ведомый колдовской музыкой, отправился по далекой тропе эротизма и просто забыл о нас всех.
Затем она призналась, что, хотя дьявольская харизма Перселла и не оставила ее равнодушной, все же он показался ей до некоторой степени лицемером – с одной стороны, вроде бы бичевал алчность воротил американского бизнеса, а сам тем временем вкалывал на предприятии лесообрабатывающей промышленности. И если кто загрязняет собственное сознание ненавистью, страхом и чувством вины, то, в свою очередь, °н должен признать, что, за исключением разве что нефтедобывающего колосса, никакая другая отрасль экономики так хищнически не истребляет природные ресурсы страны, как лесотехническая промышленность. Таково ее, Аманды, мнение. И никто ее не переубедит.
По этой причине Зиллер счел свои долгом изложить от имени Л. Вестминстера «Плаки» Перселла некие
Необходимость поступления на государственную службу сделалась для младшего из сыновей семейства Перселлов особенно настоятельной после того, как в результате некоего совершенного им неблагоразумного поступка все другие пути выбиться в люди оказались для него закрыты. При всем при том, что судьба подарила-таки ему второй шанс. Поясняем: ВВС США поняли, что, несмотря на дурную славу его мексиканских каникул, Плаки Перселл обладает всеми необходимыми качествами, чтобы стать со временем офицером и джентльменом. Даже несмотря на его глуповатую улыбку. Итак, Плаки поступил в летную школу в Пенсаколе и закончил ее третьим в списке лучших курсантов его выпуска. Затем последовала учебная подготовка для пилотирования реактивных самолетов, машин куда более быстрых и более сложных по конструкции, но и ими он управлял со своим обычным апломбом. Однако Плаки не суждено было стать асом реактивной авиации, ибо его поджидала иная судьба, и она приняла форму хлебцев с изюмом.
Что особенно раздражало младшего лейтенанта Перселла в службе в рядах ВВС, так это час, когда младшим пилотам было предписано покидать постель.
– Благодаря заботе Конгресса США мы юридически является джентльменами, – рассуждал он. – И существует некий отрезок времени, особенно с полуночи до полудня, когда любой уважающий себя джентльмен обычно не позволяет себя беспокоить.
Тем не менее Перселл был вынужден регулярно, каждый день вставать в пять тридцать утра (и эта несмотря на то что большую часть жарких флоридских ночей он проводил в буйных пирушках) и, прежде чем отправиться в офицерскую столовую на завтрак, приводить себя в порядок. Офицер, отвечавший за столовую, по какой-то ему одному известной причине решил каждое утро подавать на завтрак пожаренный в тостере хлеб с изюмом. Ни о каких там других разновидностях хлеба или печенье не могло быть и речи. Один только хлеб с изюмом. Поджаренный в тостере. Младший лейтенант Перселл ежедневно высказывал свое по этому поводу неудовольствие, доказывая, что только извращенец или придурок способен получать удовольствие, заедая яйца резинистым изюмом. Правда, свои претензии он обнародовал не слишком громко,
