убедительно, ясно и понятно говорит всем сердцам, всем умам, искренне жаждущим напиться его истинами. Его равно понимает и царь, и нищий, и мудрец, и невежда. Да, каждый из них поймет равно, потому что, хотя один больше, глубже, нежели другой, но все они поймут одну и ту же истину, и еще так, что мудрый, но гордый своею мудростию, поймет меньше, нежели простолюдин в простоте и смирении своего сердца, жаждущего истины, и потому самому отзывающегося на нее», — В.Г.Белинский. В исключительно христианском духе выдержана и вся рецензия В.Г.Белинского на богословские труды магистра Дроздова, где он, как рецензент, все свои рассуждения ведет на основе евангельских текстов. В связи с этим невольно приходит на память и его известное письмо к Н.В.Гоголю, где он также восторженно отзывается о Христе. Но так как это нашумевшее письмо включает в себя и ряд резких выпадов против русского духовенства, то оно обычно используется как аргумент против христианства.
В споре двух литераторов о крепостном праве в России попутно задевается мораль и обличие современного духовенства и его роль в общественной жизни страны. Гоголь, как известно, был очень религиозен и высоко ставил наше русское духовенство. Религиозность Белинского была крайне своеобразна и изменчива. К концу жизни Белинский отошел от Церкви, считая ее опорой кнута и угодницей деспотизма. Необходимо заметить, что слово «Церковь» Белинский употребляет, конечно, не в каком-либо догматическом смысле, а в чисто бытовом, то есть разумеет современное ему духовенство. Но, отойдя от Церкви, Белинский до самой смерти высоко ставил Христа.
Смысл Христова слова открыт философским движениям прошлого века. И вот почему какой-нибудь Вольтер, орудием насмешки погасивший в Европе костры фанатизма и невежества, конечно, «более во Христе, плоть от плоти Его, нежели все наши…» — сказано резко.
«Неистовый Виссарион» был зачастую слишком резок и горяч. То, что он приписывает духовенству, верно лишь по отношению к его худшей части. Но «худшая часть» встречается везде, и безнравственные люди могут проникать в любое общество.
Письмо свое Белинский писал в пылу ненависти к крепостному праву, Церковь была задета лишь мимоходом.
Но этот тон менее обличителен, чем обычный библейский, пророческий, когда речь идет о лицемерии и забвении Заповедей Божиих. Пророки Иеремия и Иезекииль бичевали забывших о правде Божией священников в более резких выражениях, а резче всех обличал их Сам Христос. Он прощал все лично Ему нанесенные обиды, но не прощал кощунства и попрания всего святого для человека.
Евангелие само по себе есть призыв к борьбе с лицемерием, поэтому приводим гневные слова Белинского в духе обличения ханжества. Эпоха, о которой говорит Белинский, — начало XIX века, была временем расцвета философской мысли. «Человеческая мысль вышла из-под опеки Церкви и пошла по самостоятельному пути. К чему же она пришла? В лице своих лучших представителей — Руссо, Гете, Канта, Гегеля и ряда других, философия пришла все к тому же, о чем учила христианская религия».
Гегель писал, что его философия говорит лишь о том, что уже сказано в христианском Катехизисе.
«Я вижу Бога повсюду в Его творениях, я чувствую Его в себе самом, — писал Руссо. — Сознаюсь, что величие Священного Писания поразило меня, и святость Евангелия говорит моему сердцу: посмотрите на книги философов со всем их блеском, какими незначительными кажутся они рядом со Священным Писанием!»
«Пусть духовная культура все идет вперед, пусть естественные науки растут и в широту, и в глубину, и пусть человеческий дух совершенствуется сколько угодно, но он не превзойдет высоты и нравственной культуры христианства, как оно сияет и светит в Евангелии!» — Гете. Беседа с Эккерманом.
Не одно же «философское движение» открывало Евангелие. Поэт И.С.Никитин, узнав о жизни, деятельности и кончине святителя Тихона Задонского, воскликнул: «Вот это я понимаю! Вот она где, правда-то!»
Благодаря «работе в мозгу», вызванной Евангелием, выковывалась и слагалась общественная мораль, которую теперь хотят противопоставить христианству, ее породившему. Благодаря Евангелию в народе нарастало сознание, что крепостнический строй противен Богу и Бог долго не потерпит несправедливостей. Евангельское учение показывало всю низость крепостничества. Это говорит о том, что христианская идея о равенстве людей была далеко не фантастической, а весьма реальной и действенной и дала большие плоды в истории. Крепостное право пало не только в силу экономических причин.
9. Евангельский гуманизм в произведениях русских художников
«Искусство — красота, оно только тогда исполняет свое истинное назначение, когда держится добродетели, морали и религии», — И.Е.Репин.
«Религия создала искусство и литературу. Все, что было великого с самой глубокой древности, все находится в зависимости от этого религиозного чувства, присущего человеку так же, как и идея красоты вместе с идеей добра», — А.С.Пушкин.
Образ Христа, как самый светлый, возвышенный идеал, как конкретное воплощение совершенства человеческой личности, как яркий пример стойкости духа и глубины ума, как образец исключительного самопожертвования, привлекал к себе всех наших лучших мастеров кисти.
Христа писали: Иванов, Репин, Суриков, Брюллов, Семирадский, Верещагин, Марков, Крамской, Поленов, Ге, Маковский, Перов, Корзухин и многие другие.
Картины Репина: «Святой Николай Чудотворец останавливает руку палача, занесенную над людьми, приговоренными к смерти», «Христос-Целитель», «Воскресение дочери Иаира»; Иванова: «Явление Христа народу»; Маковского: «Приидите ко Мне все тружда-ющиеся»; Крамского: «Христос в пустыне»; Нестерова: «Святая Русь», «Путь ко Христу», «Христиане». На тему «Христос-Целитель» писал Крамской, Поленов, Мясоедов и скульптор Антокольский: «Христос в Гефсиманском саду». «Распятие Христа» писали: Васнецов, Верещагин, Сведомский, Ге. «Надгробный плач о Христе» написал Врубель.
Великую тему «Христос и народ» открыл у нас Иванов своей знаменитой картиной «Явление Христа народу». Лица всех изображенных на картине обращены ко Христу. От Него ждет человечество нового и вечного Завета, дающего смысл человеческому существованию.
«Уже не я живу, но живет во мне Христос», — мог бы вслед за апостолом Павлом смело воскликнуть и Крамской в те минуты, когда творил своего «собственного Христа».
Христос для человека мыслящего, человека ищущего истину, идущего по пути к совершенству, является конечным идеалом.
Человек находит единство со Христом на той высоте духа, о которой трудно говорить в терминах обыденной жизни.
Все лучшее, что есть в человеке, естественно стремится ко Христу, ибо с древних времен известно изречение: «Душа человека по природе — христианка».
На высотах духа человек становится как бы единым со Христом. Но в этом единении человек не теряет себя, а утверждает, не тонет в этом совершенстве, а находит свое подлинное «Я».
Вот почему подлинный гуманизм находит свое воплощение лишь в христианстве.
Художник только тогда создает нечто подлинно гениальное, когда угадывает замысел Творца вселенной. Хорошо понимал это Репин: «Конечно, выше всего великие, гениальные создания искусства, заключающие в себе глубочайшие идеи вместе с великим совершенством формы и техники; там вложены мысли Самого Создателя, невыразимые, непостижимые… Они, как высшие откровения, внесены невольно, непосредственно, по вдохновению свыше, осеняющему только гениев в редкие минуты просветления», — И.Е.Репин.
Церковь Христова, полагающая своей целью благо людей, от людей же испытывает нападки и порицания, и тем не менее она выполняет свой долг, призывая к миру и любви. В таком положении Церкви есть и много утешительного для верных ее членов, ибо что могут значить все усилия человеческого разума против христианства, если двадцативековая история его говорит за себя, если все враждебные выпады
