подросла, она, как ни странно, стала сожалеть о своем решении, потому что ее первый взрослый поступок оказался компромиссом.
А той ночью она допоздна лежала, не смыкая глаз и прислушиваясь.
Наконец она услышала, как поднимается в спальню мама, и с замиранием сердца все ждала, что вот-вот раздадутся шаги отца. Обычно он гасил свет и шел вслед за мамой. Но никаких шагов она не услышала. И только тут окончательно поняла, что никогда уже не услышит их больше. Она уткнулась в подушку и разрыдалась. Она оплакивала его и себя...
Ей было немногим больше трех лет, когда мать, тщательно причесав ее золотистые вьющиеся крупными локонами волосы, нарядила ее в белое полотняное платье с пышными рукавами.
— Будь осторожна, не запачкай платье! Сегодня ты должна выглядеть красивой! — сказала она. — Мы идем на станцию встречать твоего папу. Он возвращается домой!
— Война закончилась, ма?
— Нет. Папа больше не служит в армии — его уволили.
— Почему, ма? Его ранили?
— Да, немного... Ничего серьезного, — ответила мать. — У него повреждена нога, и он ходит, чуть прихрамывая. Но ты не должна говорить ему об этом. Сделай вид, что не замечаешь.
— Хорошо! — Джери-Ли отвернулась и стала рассматривать себя в зеркале. — Как ты думаешь, папа узнает меня? Я ведь теперь совсем взрослая!
— Я уверена, что он узнает тебя, — ответила со смехом мать.
В таком городе, как Порт-Клер, приезд первого уволенного по ранению солдата не может остаться незамеченным.
Мэр города, городской совет и оркестр колледжа — все собрались по этому случаю на железнодорожной станции. Поперек пути висел плакат с надписью, сделанной красными и голубыми буквами: «Добро пожаловать домой, Бобби!»
Но Роберт Джерарти поступил типично для себя: спрыгнул из вагона не на стороне станции, а на противоположной, прямо на пути. Потому что так ему было ближе к дому.
Тем временем его искали. Люди возбужденно суетились на платформе в поисках пропавшего героя.
— Вы уверены, что он должен приехать именно этим поездом? — с нарастающим раздражением добивался мэр у матери Джери-Ли.
Мать еле сдерживала слезы.
— Он в письме назвал именно этот поезд, — говорила она.
Наконец поезд медленно отошел от платформы.
И в тот же момент раздался крик: «Да вон он?» Роберт был уже на противоположной стороне путей. Он услышал крик, остановился, снял армейскую фуражку, почесал в затылке. Оркестр колледжа грянул марш «Привет герою-победителю'». Мэр, позабыв о своем достоинстве, соскочил с платформы и стал перепрыгивать через рельсы.
Толпа бросилась за ним. Началась суматоха. Мэр, отказавшись от заранее разработанной церемонии встречи, произнес приветственную речь тут же, на пыльной улице, рядом с железнодорожными путями:
— Мы собрались здесь, чтобы приветствовать первого героя Порт-Клера, настоящего героя, получившего ранение в бою за родину, — рядового первого класса Роберта Эф Джерарти...
Но тут к толпе присоединился оркестр, медленно шествовавший через пути, и заглушил остальные слова приветствия. Мэру пришлось умолкнуть.
Отец одной рукой подхватил Джери-Ли, другой обнял мать за плечи.
Джери-Ли подергала его за рукав. Он обернулся к ней, улыбаясь.
— Ты что-то хочешь спросить, Джери-Ли?
— Тебя застрелили в ногу? — прошептала она. Отец рассмеялся, — Нет, лапочка.
— А ма сказала, что ты ранен и теперь будешь хромать.
— Вот это правда, — кивнул отец. — Но меня ранили не в бою.
На лице девочки появилось удивленное выражение.
— Как бы тебе сказать... Боюсь, что твой папка оказался достаточно глупым, чтобы умудриться попасть под машину на войне.
— Но ведь тогда ты не герой, — сказала Джери-Ли с разочарованием.
Он прижался щекой к ее щечке и, улыбаясь, приложил палец к губам.
— Я никому не скажу, если ты не проболтаешься. Она начала смеяться.
— Я тоже — никому, никому... — пообещала она, потом задумалась и спросила:
— А маме можно?
Он ухмыльнулся и поцеловал ее в щечку.
— Подозреваю, что мама уже знает. — Он отстранился немного и вгляделся в ее лицо. — Скажи, тебе кто-нибудь уже говорил, что ты как две капли воды похожа на Ширли Темпл?
Она широко улыбнулась, так, чтобы на щеки выпрыгнули две ямочки.
— Все это говорят, папка! — сказала она гордо. — А ма говорит, что я пою и танцую даже лучше, чем она.
— А мне ты станцуешь и споешь, когда мы придем домой?
Она обхватила ручонками его шею и прижала к себе.
— Да, папка!
— Оставайтесь так! — закричал фотокорреспондент. Для газеты!
Отличный снимок!
Джери-Ли застыла с одной из самых великолепных улыбок — под Ширли Темпл — на губах, но в этот момент мэр каким-то образом всунул свою физиономию между девочкой и фотографом, и когда снимок появился в газете «Еженедельный бюллетень», все, что осталось на нем от Джери-Ли, были руки, обнимающие шею отца.
Джери-Ли дремала, когда сестра принесла ленч. На мгновение она испугалась: прошлое вспомнилось таким живым в полудреме, что настоящее показалось ей вторжением.
Ее отец был удивительным, особенным человеком. Он смеялся над всем окружающим его миром, над городом Порт-Клер и над лицемерием его обитателей.
— Отныне ничто уже не имеет смысла, Джери-Ли, — как-то сказал он дочери. — Однажды они обнаружат, что война действительно изменила мир.
Свобода для нации — нечто большее, чем просто слова. Это очень личная штука.
Тогда она не поняла, что он имел в виду.
В то время она знала только, что мама часто сердилась на отца и почти всегда находилась в состоянии раздражения. Все, что делал отец, а вернее, не желал делать, становилось причиной этого раздражения, и оно частенько выплескивалось на нее, Джери-Ли.
Ее брат, родившийся через год после возвращения отца, не испытал на себе вспышек дурного настроения матери. Он был еще слишком мал. А характер девочки с годами становился все больше и больше похожим на отцовский, о чем мать не уставала повторять ей. Именно это и вызывало гнев матери...
Сестра подала ей меню.
— Доктор сказал, что вы можете взять все, что захотите, при условии, что не будете есть много.
— Я не голодна, — сказала Джери-Ли.
— Но вам нужно хоть что-то съесть, — стала настаивать сестра. — Доктор так сказал.
Джери-Ли бросила беглый взгляд на меню.
— Тогда сандвич с горячим ростбифом. Без подливки. Желе «Джеллиоу» и кофе.
Сестра кивнула.
— Чудесно. Теперь повернитесь на бок, и мы сделаем укол.
Джери-Ли поглядела на шприц.
— Что еще за укол? — — Разве доктор не сказал вам? Это связано с резус-фактором. Если вы еще раз забеременеете, у вас не будет осложнений с ребенком.
Джери-Ли повернулась на бок. Сестра сделала укол быстро и умело.
Джери-Ли даже не почувствовала, как иголка вошла в тело.
