Свиттерса проводили в отдельную каюту, дали время «привести себя в порядок» (кодовое название для «технического обслуживания»), а затем призвали на палубу, где ему вручили бокал с шампанским – здоровенным, что твой аквариум, – причем никто иной, как По собственной персоной. Подобно Вашингтону, По с ног до головы был одет в хлопчатобумажную ткань, но его точеные, резкие, птичьи черты, его приглаженные назад серебристо-седые волосы, аромат его одеколона, в сравнении с которым Свиттерсова «Страсть джунглей» казалась такой же дешевкой, как явствовало из названия, и ирония в его учтивой, уверенной, чуть подрагивающей улыбке создавали ощущение аристократичности, благодаря чему ширпотребовский синий хлопок превращался в курортный костюм, сшитый по заказу графа с Ривьеры.
– Итак, вы – Свиттерс, – промолвил По с легким акцентом южанина, который неким непостижимым образом лишь придавал ему утонченности. – Последнее, что я о вас слышал, это что вы висите головой вниз над Багдадом.
– Сдается мне, вы меня путаете с моим приятелем Кейсом, – запротестовал Свиттерс, потягивая шампанское. – В то время как я провел немало отрадных часов в прекрасном Ираке, мои перипатетические пристрастия ограничивались его наземными поверхностями.
По окинул его исполненным любопытства взглядом.
– Понимаю. Пожалуйста, простите мою погрешность против хорошего тона. Но ведь это вы – тот самый джентльмен, который может назвать главное женское сокровище на семидесяти пяти языках?
– На семидесяти одном. – «Господи милосердный, – подумал про себя Свиттерс, – неужто этим и исчерпывается моя слава? То единственное, по чему люди меня запомнят? Мои прочие достижения – академические, спортивные и политические – затмевает легковесная развлекаловка с лингвистической дребеденью? Возможно, этот факт и на моей надгробной плите начертают, если я, конечно, проживу достаточно долго, чтобы ею разжиться».
– Я, лично, раскопал шведский вариант, – встрял Скитер Вашингтон.
– О да, – подхватил Свиттерс. –
Скитер озадаченно нахмурился, и По поспешил ему на выручку.
– Вы должны извинить мистера Вашингтона. Ему давно не приходилось иметь дела с английским. Да что там, мне пришлось самому обучать его эбонийскому,[155] и, как вы, должно быть, заметили, он в нем пока что не силен. Изъясняется главным образом словечками: «Ба, нуты, блин, даешь». – Рассмеявшись, он обернулся к приятелю. – Скит, «ономатопея» – это когда название дается по созвучию.
–
– Ara, тоже неплохо.
– Да уж куда предпочтительнее японского названия мужского эквивалента:
– Не знаю, как уж насчет твоего, – заметил Скитер, – но мой хрен по большей части ведет себя в точности как цирковая обезьянка.
– Джентльмены, не сменить ли нам тему? – предложил По. – Анна вот-вот поднимется на палубу с закусками.
К делу мужчины приступили не сразу. По правде говоря, прошло не менее трех дней, прежде чем Свиттерса сводили вниз, в трюм, и показали ему контрабандный товар, переправляемый По и Вашингтоном. Между тем яхта огибала знаменитый турецкий Бирюзовый берег, грациозно скользя по водам цвета Сюзиных глаз, из их прозрачных глубин поднимались сказочные нагромождения скал и игривые дельфины. Мужчины смаковали шампанское Соля Глиссанта, ужинали свежей рыбой, сваренной в виноградных листьях и поданной в соусе с каперсами, и любовались закатами, в то время как Скитер, по просьбе захмелевшего Свиттерса, бренчал на фортепьяно в гостиной сногсшибательные бибоп-вариации мелодий из бродвейских мюзиклов. Периодически они беседовали на деловые темы – например, дивились промеж себя заносчивости и нехарактерной глупости израильского «Моссада» в его недавней дилетантской попытке ухлопать одного из популярных лидеров ХАМАС в пределах Иордана.
– Это лишь доказывает, – заметил По, – что ковбои всегда ковбои, иудейские или…
– Или гоибои, – подсказал Свиттерс.
– Ковгои, – поправил Вашингтон.
– Еще шампанского, папочка? – осведомилась юная Анна.
Анна оказалась хрупкой сильфидочкой с целой галактикой веснушек на озорном личике беспризорницы, с темно-русыми волосами, заплетенными в висячие косички, и грудками чуть больше ее же кулачков. Она так и искрилась невинной кокетливостью, и Свиттерс, когда не пил в компании мужчин, делил свое время напополам: то из кожи вон лез, чтобы не остаться с ней наедине, то жадно подглядывал, пока она, сняв лифчик, загорала на корме.
Свиттерс предположил, что на воде запретительное табу не действует и он свободен перемещаться по яхте на своих на двоих. Однако ж, поскольку ему не хотелось объяснять свое положение хозяевам, он остался в кресле. Из почтения к судьбам он не покидал кресла, даже оставаясь в одиночестве. Тем не менее он приободрился, ибо ему пришло в голову, что, даже если проклятие снять не удастся, в самом худшем случае он, вероятно, сможет провести остаток жизни на борту корабля, будь то судно класса «Тривиальности зла» или корыто в духе «Маленькой Пресвятой Девы Звездных Вод». Вторая разновидность, как сам он про себя признавал, – перспектива куда более вероятная, хотя места для ходьбы там едва ли больше, чем на двуспальной кровати в Сиэтле.
В любом случае вскорости после полудня на третий день плавания По призвал его к поручням и указал ухоженным ногтем на подернутый дымкой, макаронного цвета горизонт.
– Антакья, – проговорил он. – На сирийской границе. Унылая, объеденная верблюдами область, единственная примечательная черта которой, помимо того, что здесь Александр одержал победу над персами, в том, что на этом непривлекательном пляже Иону, как считается, отхаркнул кит. Ничего символического в этом нет, уверяю вас, но с сожалением сообщаю, что на этом самом месте мы вас высадим. Сегодня ночью.
– Антакья? Турция? Но какого…
– Как вам добираться от Антакьи до северного Ирака – это уже ваша проблема. Честно говоря, учитывая ваши физические ограничения, я про себя сомневаюсь, что вы вообще с этим справитесь. Однако люди, которым я вполне доверяю, убеждают меня, что у вас превосходная квалификация: языки, опыт, храбрость, изобретательность. За ваше желание они, разумеется, поручиться не могут.
– Ну, я абсолютно не осведомлен о сути миссии, но скажу вам, что на танцы хожу не для того, чтобы сидеть у стеночки, поклевывая ореховый кексик. А для того, чтобы увести домой королеву бала. Кроме того, так уж случилось, я испытываю острую нужду в твердой валюте, а мистер Кредитка притворяется, будто меня вовсе не знает. А эта ваша развлекаловка наверняка повеселее, чем продавать по телефону электролизное оборудование.
И снова По окинул его исполненным любопытства взглядом. И наконец обронил:
– Ладно. Пошли со мной.
Среброволосый жеманник (он умел выглядеть по-пижонски даже в джинсах) отпер склад, отодвинул в сторону ящики с шампанским, коробки с каперсами и ресторанного объема банки с оливками и консервированными артишоками иявил взгляду целую тонну, никак не меньше… что ж, были здесь и миноискатели, и всевозможные приборы для снятия взрывателей и обезвреживания мин; были здесь и камуфляжные краски, и противогазы, и огнетушители, и устройства для создания помех при приеме и передаче сигналов по радио и радару, и сигнальные ракеты, и пуленепробиваемые жилеты, и комплекты для дезинфекции воды, и холодильник, битком набитый сывороткой для прививок против сибирской язвы, зарина и прочего биологического и химического оружия.
– Боже праведный! – охнул Свиттерс, разглядывая припасы. – Да вы просто Сайта Клаус!
По поморщился.
– Меня называли и похуже. Например, предателем. Сам президент Соединенных Штатов и председатели комитетов по разведке в обеих палатах Конгресса.
– Не говоря уже о Мэйфлауэре Кэботе Фицджеральде и туч промышляющей вымогательством саранчи
