— Ты только объясни мне убогому, — ерничает тем временем Нефедов, — зачем тебе в будущее? Ты же хотел найти девушку…
Изображаю на лице тяжелую внутреннюю борьбу. Потом как бы через силу выдавливаю из себя:
— Ну, это… Девушка подождет. А мы… Мы же не можем оживить… Наша техника…
— Погоди, погоди! — Нефедов возбужденно вскакивает с места и начинает ходить около костра, то появляясь в круге света, то исчезая во тьме. — Так он… Чингисхан… он жив? В смысле — его можно вернуть к жизни?
— Его нужно вернуть к жизни, — с напором, уверенно отвечаю я. — Это главная цель коня.
Удивительно — я сейчас сказал правду! Как в детском мультике: «Крокодил сказал доброе слово». Но эта правда, встроенная в общую конструкцию моего хитроумного, хочется верить, плана, не произвела на Нефедова должного впечатления.
— Врешь! — он останавливается и смотрит на меня. — Как ты узнал?
— Я видел, как он… как Чингисхан готовил себя к этому. И как готовил коня.
— Ага… — профессор задумчиво скребет бороду, закатывает глаза. — То есть его тело в целости и сохранности лежит где-то… где-то во льдах, правильно? И ждет своего часа. Да, у нас технологий для оживления замороженных трупов нету, ты прав.
— Его надо не просто оживить, но и омолодить, — рублю я правду-матку. — И только в будущем…
— Стоп-стоп-стоп! — Нефедов опускается на корточки. — Я все понял. У меня только один, но очень, очень, Артем, важный вопрос…
— Говори.
— Предмет с ним?
— Какой?
— Не виляй!
Я притворно вздыхаю — дескать, не хотел говорить, но что уж теперь поделаешь, раз все карты раскрыты…
— Да. Волк находится на теле Чингисхана.
— Значит, адепты «Братства небесного огня» были правы… Все! — он снова вскакивает. — Я в деле. Будущее, говоришь? Что ж, там я толком так и не побывал. Поглядим, поглядим…
— А что за братство?
— Помнишь, я говорил, что на Земле существуют тайные общества, охотящиеся за предметами?
— И что?
— «Братство небесного огня» — одно из них. Они давно, может быть, сотни лет, следили за конем. И когда ты получил его… Тебя вели, Артем. За тобой следили. Ждали, когда конь приведет тебя к волку.
— Так это они подмешали в глюкозу яд там, в Афгане?
— Думаю, да. Видимо, решили, что ты свою миссию выполнил.
— Но потом, я надеюсь, это твое братство потеряло мой след?
— Как знать, как знать… — Нефедов пожимает плечами.
Я задираю голову и разглядываю звезды. Где-то далеко кричит сова. Ночь вошла в свои права, дело идет к полуночи. Что ж, кажется, я все сделал как надо, осталось оговорить детали. Спрашиваю:
— Значит, идем к линзе, ведущей в будущее? А как мы до нее доберемся?
Нефедов улыбается самой радостной из своих улыбок. Борода топорщится, разноцветные глаза горят. Он похож на пьяницу, узнавшего, что его пригласили на свадьбу.
— Артем, сейчас конец двадцатого века! Существует масса транспортных средств, тем более что по прямой через Черное море тут не так уж и далеко.
— По прямой только птицы летают, — я развожу руки в стороны, изображая крылья. — Нужно попасть в аэропорт. Где тут ближайший? Хотя какая разница? Машины у нас нет, а если бы и была, через кордоны и блок-посты не проехать, сразу в оборот возьмут.
— Машина — не проблема, — замечает Нефедов. — У тебя что, документы не в порядке?
Молча расстегиваю рубашку, показываю левое плечо.
— Синяк видишь? И еще вот, на указательном пальце.
— Что это?
— Мозоль от спускового крючка. По этим документам, Игнат, миротворцы сразу отправят меня в тюрьму для военных преступников, а хорваты просто отведут в какое-нибудь укромное ущелье и влепят пулю в затылок.
— Да, машина отпадает, — кривится Нефедов. — А жаль. Угнали бы и добрались за один день. Ну да не беда, Артем батькович! Поедем на поезде.
— Не понял?
— Тут и понимать нечего. Наша задача — добраться до границы Сербии, до городка Титово-Ужице. Вот смотри…
Он разворачивает карту Европы и начинает водить пальцем по линиям. Я кладу на карту ладонь:
— Во всей этой истории есть одно большое «но».
— Что еще за «но»?
— До границы с Сербией отсюда километров двести. Идти придется через места, где живут босняки. Они нас… ну, в общем, тех, кто за Великую Сербию, любят не больше, чем хорваты.
— Н-да, наворотили вы тут делов… — Нефедов проводит ладонью по бритой голове. — Хорошо, какие тогда будут предложения?
— А если попробовать через линзу?
— Через какую?
— Да вот через эту, — киваю на еле заметное в темноте голубоватое сияние.
— У-у-у, брат… Это же нестабилка. Опасно. Да и стражи, понимаешь ли…
— А вот с этого момента поподробнее, — говорю я и поудобнее устраиваюсь на нефедовском спальнике.
Глава последняя
До свидания, товарищ!
Про линзы профессор рассказывает долго и подробно. Дрова успевают прогореть, и я подбрасываю в костер новые сучья.
Выясняется, что Нефедов обнаружил закономерность, связь между оттенками линз и тем, куда они ведут.
— Есть простые линзы, пространственные переходы. Они связывают между собой особые зоны на поверхности Земли. Эти зоны люди называют аномальными.
— А не люди?
— Не люди… — Нефедов пощипывает бороду, искоса смотрит на меня, словно оценивая — стоит делиться информацией или нет?
— Не люди, Артем, эти зоны создали.
— На кой?
— Я не знаю. Честно — не знаю. Но думаю, что это все части какого-то глобального эксперимента. И долина Неш, где они оборудовали хроноспазм, и поселок «Алые зори» на берегу реки Ады, и движущиеся камни в Долине смерти, на высохшем озере Рейстрек-Плайя, и…
— Игнат, — прерываю я его. — А кто такие эти «они»?
— Вот это самое интересное. Я сталкивался с ними трижды. Внешне эти создания очень напоминают людей — две руки, две ноги, голова, глаза, нос-рот-уши. Носят одежду, разговаривают. Но у них прозрачная кожа.
— Как стекло?
— Скорее, как калька. Сквозь нее просвечивают сосуды, жилки всякие. И еще: на них не действуют предметы. Но это вовсе не значит, что эти существа не имеют к ним интереса. Наоборот, они собирают
