ГЛАВА 38
НЕ ЦЕЛУЙ ЕЕ, ОНА БЛОХАСТАЯ!
На этот раз мажордома, или кто там был этот дядька в ливрее, перед дверью не оказалось. Я толкнула дверь, сделала шаг вперед и замерла, ошарашено уставившись на происходящее. Столы, стулья и прочие намеки на прием пищи исчезли, а Рыцарь с Хозяйкой стояли в центре комнаты и самозабвенно целовались.
Точнее, целовалась, закрыв глаза и повиснув на шее у Ллевеллина, Анхелика. Рыцарь стоял, вытянув руки по швам и озадаченно хлопая глазами.
Вот, значит, как, стоило мне уйти, как они…
Да как она вообще смеет целовать моего Рыцаря!
Ну, я вам покажу, братцы кролики!
Я осторожно прислонила картину к стене и шагнула к этим нехорошим людям. А подойдя, вежливо похлопала дамочку по плечу. Девушка вздрогнула всем телом и, наконец, оторвалась от Рыцаря, начавшего судорожно хватать ртом воздух. Это что ж он, носом не дышал? Да уж, вот до чего доводит отсутствие образования!
В следующий миг мне достался яростный взгляд. Девица уже открыла рот, собираясь огласить замок новым воплем, но я успела заговорить раньше:
— Я дико извиняюсь, что оторвала вас от столь увлекательного занятия, но, честное слово, я вам просто искренне не советую с ним целоваться, — Ох, видели бы вы округлившиеся глаза Ллевеллина. — Честное слово, ничего хорошего. Да и вообще, знаете: вши, блохи, — я задумчиво почесала голову, — и прочие неприятные насекомые. Ну, вы понимаете: Средневековье, антисанитария. — так теперь почесать затылок, — и вообще, дело молодое, глупое…
Судя по красному лицу Ллевеллина, он был готов со стыда сквозь землю провалиться. А не фиг было стоять, глазками хлопать. Отбивался б — я б смолчала. А так — сам виноват.
Дамочка ж вообще замерла, уставившись на меня, как на врага народа, и гневно булькая.
Вот только насладиться в полной мере своим триумфом мне не дали. Бессмысленный взгляд Хозяйки скользнул по стене и зацепился за разукрашенный мною портрет:
— Что это?!
— Картина, — улыбнулась я. — Посмотрите, какая красота! Какая экспрессия, какое мастерское владение кистью! — правильно, сам не похвалишь, никто не похвалит. — Обратите внимание на эти уверенные следы угля! Они придают портрету завершенность.
Голос Хозяйки сорвался на визг:
— Кто это сделал?!
— Не знаю, — пожала плечами я. — Она уже такой была. А что? Очень даже мило.
— Та-а-ак, — прошипела девушка, — очень интересно. — и вдруг неожиданно рявкнула: — Дворецкий!
Перед нею мгновенно, как по волшебству проявился давешний господин в ливрее.
Гм, дворецкий? Мне почему-то казалось, что этот дядечка занимает другую должность. Что-то связанное с главным по слугам. Хотя нет, тогда бы он о ее появлении не объявлял. А может и объявлял бы, черт его знает.
— Кто это сделал?! — вновь взвизгнула девица, гневно указывая на пострадавший от моих шаловливых ручек портрет.
А пальцем тыкать, между прочим, не прилично.
— Боюсь, миледи, я не знаю, — покачал головою мужчина.
Смазливая мордочка Хозяйки аж перекосилась от гнева:
— Я так понимаю, это заговор! Ну что ж, ладно. Выпороть всех слуг. Кто-то да признается.
Мужчина кивнул-поклонился, развернулся к выходу.
Я не поняла! Это что у нас за крепостничество проклюнулось?!
— А ну стоять! — я даже сама не ожидала, что у меня такой командный голос прорежется.
Дворецкий замер подобно статуе, точно у Ллевеллина научился. Или тот — у него.
А вот девочка завелась на раз-два.
— Да как ты смеешь командовать в моем замке?!
Помощи мне, судя по всему, ждать неоткуда. Ллевеллин, мутант наш, генетический, ей и слова поперек не скажет, молчать будет как партизан. Дворецкий, как создание Замка, тем более поддержит Хозяйку, а не меня. В общем, я просто пожала плечами:
— Да вот просто беру и командую.
— Да ты… Ты… Ты здесь никто и ничто!
Честно, мне уже даже бить морду лица ей не хотелось. Сейчас, в истерике, она казалась просто растрепанной девахой неопределенного возраста. Еще чуть-чуть — и пена изо рта пойдет.
Я только фыркнула:
— Зато ты ну вот просто все и всюду. В каждой бочке затычка.
И вот это стало последней каплей.
От визга у меня просто заложило уши.
— Да я! Я Хозяйка Замка! Рыцарь, в темницу ее! Живо!
Что? Я замерла, подняла на парня беспомощный взгляд: Ллевеллин, ты ведь этого не сделаешь, правда?
Но он вдруг шагнул вперед, и его ладонь крепко сомкнулась на моем запястье. И лишь тихий шепот:
— Прости…
ГЛАВА 39
СИЖУ ЗА РЕШЕТКОЙ В ТЕМНИЦЕ СЫРОЙ
Комнатка шесть на шесть шагов. Камень грубо отшлифованных стен. В углу — охапка соломы. Грубо сколоченная дверь с щелями. И звук задвинувшегося за моей спиной засова.
Молодец, Геллочка, вляпалась по самые уши. Могла промолчать, языком не ляскать? Тебе-то до этих слуг что? Они все иллюзорные, Замком созданные, в отличие от тебя. Доболталась называется. Ллевеллин тебя лично сюда притащил. А скажет Хозяйка еще пару добрых и ласковых словечек, так и голову тебе отрубит собственноручно, а потом еще и на могилке спляшет.
Допрыгалась, называется.
Я обессилено опустилась на солому, откинулась на стену. Говорят, в темницах- подземельях мороз сорок градусов, темно и страшно. Брешут люди. Здесь все было светло, чистенько, сухо и уютно. Только что выйти нельзя.
