комнату в коммуналке на первом этаже дома у станции метро «Белорусская». Это был старый московский дом с газовыми колонками.
Караулов познакомился с двадцативосьмилетней артисткой Люськой, очень красивой, нежной и сексуальной. Но Андрей совершил роковую ошибку, познакомив девушку с Димой Якубовским. Произошло это совершенно случайно.
Андрей хотел отвести Люсю в бассейн гостиницы «Космос», но сделать это было совсем не просто. Гостиница была интуристовская, и проникнуть туда можно было лишь по великому блату. Караулов попросил Якубовского: «Устрой нам с Люсей бассейн». У Димы такая возможность была. Но плаваньем дело не ограничилось, Якубовскому девушка тоже очень понравилась, таких красоток у него ещё не было, и он стал за ней волочиться. А потом и вовсе украл.
Жила она тогда в той самой комнате вместе с Андреем Карауловым. Дима явился туда с букетом цветов, и дело было слажено. Люся влюбилась в Диму и готова была идти за ним хоть на край света. Уговорились на следующий день перебраться в другое место. Караулов об этих планах своего приятеля не подозревал и был глубоко удивлен, когда вместо Люси обнаружил лишь букет живых цветов…
«Представляешь, — пожаловался он Диме, — прихожу домой, а Люськи нет. Ни вещей её, ни косметики. Только букет цветов. Ты не знаешь, куда она могла деться?»
А деть её Диме было действительно некуда. У него дома, в Болшеве, жили мама и два брата — не везти же туда ещё и любовницу. Что делать? Дима раздумывал недолго. Поскольку он работал тогда на центральной базе ХОЗУ Госснаба, то просто снял трубку и позвонил начальнику управления высотных домов и гостиниц Чибисову.
— Здравствуйте! С вами говорит Якубовский из Госснаба (база входила в Госснаб, поэтому Дима не лгал). Понимаете, какая вещь… К нам приезжает очень важный гость. Нужно его поселить в хорошей гостинице.
— Приезжайте, поможем.
Дима подготовил письмо и поехал на прием к Чибисову. Слова о «важном госте» были весьма кстати, иначе Люську могли поселить в двухместном номере с какой-нибудь теткой, а это не входило в планы влюбленных.
Чибисов подписал письмо, дал записку к директору гостиницы «Украина» и поставил специальный значок — букву «N» в кружочке. Это расшифровывалось, как отдельный номер. Заняв деньги у всех сотрудников центральной базы, Дима заплатил за гостиницу и принялся ждать наступления ночи.
Не знаю, как Диме это удалось, но в двадцать лет он ещё оставался девственником, и Люся была его первой женщиной на этой земле. У них была маленькая, но вполне уютная комната, с ванной и душем. За окном бурлил Кутузовский проспект, рядом плескались тяжелые воды Москвы-реки. Все было очень романтично.
Наступила ночь, влюбленные впервые остались одни, даже Караулова нигде поблизости не было, и Дима попытался овладеть Люсей. Увы, его ожидало полное фиаско. Не то чтобы он оказался несостоятельным, напротив, он был в полной боевой готовности, но совершенно не знал, как это делается. Люся силилась ему помочь и принимала самые удобные положения, но все было тщетно.
А у Димы была дальняя-предальняя родственница, старше его лет на десять, которая работала врачом-гинекологом. Звали её Катя. Ей-то Дима и позвонил в этот трудный и ответственный момент: «Катя, я впервые с девушкой… У меня что-то не получается. Что делать?» — «А попробуй так», — посоветовала Катя. «Понял», — сказал Дима, вешая трубку и приступая к очередной попытке. Ничего не выходило. Бедная Люся воздевала ноги к самому потолку и раздвигала чуть ли не на шпагат — все было тщетно.
Но если вы думаете, что Дима отчаялся и пошел искать веревку, то вы ошибаетесь. Якубовский из тех, кто никогда не сдается. Он опять позвонил Кате и решил полностью и точно следовать её инструкциям. Люська лежала на спине и держала трубку у Диминого уха, а он выполнял Катины предписания. Все получилось безукоризненно. Так Дима стал мужчиной.
Где эта улица, где этот дом?
Как-то раз Люся уехала к себе на родину, в село под Астраханью. Место было очень отдаленное. Все местные жители занимались тем, что отлавливали осетров и контрабандили черную икру. Сами осетры были никому не нужны. Их выбрасывали как мусор. И по всему побережью гнилыми дровами лежали огромные рыбины.
Дима, соскучившись, решил слетать к Люсе в гости. Он так был увлечен этой девушкой, что готов был на ней жениться. И женился бы, наверное, но опять, как в случае с Наташей, он сломался на возрасте. Восемь лет разницы (опять восемь лет!) были для Димы непреодолимым препятствием. Как бы то ни было, любовь горела в его сердце.
В самолете от нечего делать Дима углубился в газету, где прочитал, что именно в этот день в Москве состоялся пленум ЦК КПСС. Но, ещё только собираясь в Астрахань, он выяснил, что первого секретаря Астраханского обкома партии, а по-русски говоря, хозяина благословенных волжских мест зовут Леонидом Александровичем Бородиным. Дима знал, что каждый секретарь обкома одновременно являлся и членом ЦК, значит, Бородин должен был находиться в Москве на партийном пленуме.
Приземлившись в Астраханском аэропорту, Дима пошел искать телефон. Отлично зная все повадки партийной номенклатуры, он позвонил в обком партии и хорошо поставленным голосом идиота произнес: «Здравствуйте, это Якубовский из Госснаба. Я, к сожалению, не успел предупредить Леонида Александровича о своем приезде (это была правда, ведь Дима его действительно не предупреждал). Поэтому он не прислал за мной машину в аэропорт (и это тоже была правда). А мне срочно надо ехать в село такое-то, это часа два от Астрахани. Не могли бы вы мне помочь?»
А время было позднее, самолет прилетел почти ночью. И бедный дежурный по обкому был ошарашен этим внезапным звонком. Фамилию «Якубовский» он слышал впервые в жизни и понятия не имел, кто это такой. Зато он очень хорошо знал, кто такой Бородин Леонид Александрович. В голове дежурного ураганом пронеслись все эти мысли, и извиняющимся голосом он вымолвил: «Как же мне вам помочь? Дежурную машину я уже отправил по делу. Извините, не знал, что вы прилетите. Но вы только не волнуйтесь, товарищ Якубовский. Никуда не уходите из аэропорта. Вас найдут».
Дима не успел спросить, знает ли его дежурный в лицо или просто с кем-то путает, но не прошло и десяти минут, как радио аэропорта объявило, что Якубовскому надо срочно пройти в местное отделение милиции. «Тут-то меня и арестуют», — с грустью подумал Дима.
Но дежурный местного отделения милиции сказал Диме, что поступило указание из обкома партии посадить столичного гостя в машину ГАИ и отправить в село для выполнения важных задач. От себя лично он спросил, надо ли там ждать, пока Якубовский закончит дела и пожелает отправиться в обратную дорогу. Дима хотел сказать, что надо подождать недели две, но потом пожалел дежурного и скромно сказал: «Ждать не надо».
В село они приехали в четыре часа утра. Дима отлично запомнил это время. В столь ранний час ни один нормальный человек не ходит в гости. Лишь печально известный Адольф Шикльгрубер любил в четыре часа утра, без приглашения, внезапно наведываться к своим соседям.
В селе стояла такая тишина, что звенело в ушах. Лишь тихий плеск великой и могучей русской реки Волги слегка нарушал этот утренний покой. Не светилось ни одно окно, и пастух ещё даже не собирался выгонять стадо коров.
Если и существовали названия улиц в этом селе, то об этом знали разве что сами аборигены. По крайней мере, никаких вывесок не было видно. Более того, даже номера домов почему-то отсутствовали. В селе и так все знали друг друга пофамильно и поименно, но постороннему отыскать там что-либо было сложно. Тем более в такой глухой предрассветный час, когда даже сельские пьяницы спали сном праведников.
Дима поделился с милиционером своими проблемами. «Это не беда, — успокоил его страж порядка, — сейчас все выясним». И с этими словами он принялся светить фарами в окна каждой хаты и орать в мегафон особым милицейским голосом, способным пробудить даже мертвого от вечного сна: «Какой у вас дом?»
Люди, привыкшие к такому обращению милиции, понимали, что раз спрашивают, хоть и бесцеремонно, значит, надо. И каждый, высовываясь в окошко прямо в ночном белье, отвечал, что его дом такой-то.
Дима с милиционером проезжали какое-то количество домов, и все начиналось сначала. Слепящий свет в окна и дикий крик в мегафон. Так и нашли дом, где проживала Люся со своими родными.
Надо ли говорить, что Люся чуть с ума не сошла от радости и самозабвенно предалась любовным
