однообразно. Герой вспоминал что-то, что мог знать только он и тот второй человек, в правдивости которого он сомневался. Но Маруся ничего не помнила.
Видимо, Маруся очень изменилась в лице, потому что, когда Ева в очередной раз обернулась к ней, она так резко остановилась, что Маруся чуть не налетела на нее.
– О чем ты думаешь? – спросила Ева.
– Что?
– Ты выглядишь рассерженной.
– Да? Нет...
– Тебя что-то смущает?
– Меня все смущает, – искренне призналась Маруся.
– Хочешь домой?
– Да.
– Но мы ведь собирались поговорить.
Уйти или остаться? Глупо сбегать вот так, не получив никаких ответов, да и подправить внешность было бы не лишним — все лучше, чем пугать папу шрамами по всему телу. Маруся постаралась успокоиться. В конце концов, главное, что она пока контролировала себя. Чувствовала, как ее пытаются обмануть и, значит, была в относительной безопасности.
– Да, да. Конечно.
Они дошли до конца коридора и Ева вызвала лифт.
– Жилой комплекс находится под землей.
– Чем-то похоже на подземный комплекс Бунина.
Ева пожала плечами.
– Может быть.
Двери лифта открылись и Маруся зашла внутрь.
– Хочу попросить тебя кое о чем... – начала Ева, зайдя следом за ней.
– Да.
– Расслабься. Ты очень напряжена.
– Ну извини.
– Я не буду пытаться переубедить тебя, хочу, чтобы ты сама все увидела и приняла решение.
Маруся кивнула.
– Обитатели базы, те, кого ты увидишь, очень… можно сказать, нежные существа. Ранимые.
Маруся вспомнила нападение на Зеленый город и ухмыльнулась. Нежные, ничего не скажешь.
– Они не знают зла и не понимают его. Как дети.
– А разве дети добрые? – ехидно спросила Маруся. Почему-то ей очень хотелось задеть Еву.
– Ну хорошо, как добрые дети, – не реагируя на колкости, ответила мама.
– Я должна вести себя как-то по-особенному?
– Нет. Достаточно просто улыбаться.
– Ты считаешь, что улыбки достаточно для того, чтобы считаться добрым?
– Не обижай их, пожалуйста. Мне можешь говорить, что угодно. А им не надо.
– Иначе что?
– Ничего.
– Они могут как-то агрессивно отреагировать?
– Да Бог с тобой, какая агрессия! Я же говорю, они даже не знают, что это такое.
Лифт остановился и распахнул двери.
«Привет», – Маруся услышала в голове незнакомый мужской голос.
Она перевела взгляд с Евы на того, кто ждал их в коридоре жилого комплекса. Это был молодой парень, если парнем можно было назвать инопланетянина. Однако этот инопланетянин был очень неплох собой. Не в марусином вкусе, но безусловно красивый своей нечеловеческой красотой. Он был немного выше Маруси, худой и как будто высушенный длительным обезвоживанием, так что черты его лица казались тщательно вылепленными. Белая и полупрозрачная, как воск, кожа с явным серо-голубым оттенком, известными Марусе синими жилками на висках, руках и шее. Большие, проваленные вглубь глаза, невероятно светлые, с вкраплениями белых точек, создающими фантастический эффект свечения. Этот эффект еще сильнее подчеркивали темные тени, похожие на растушеванный грим и делающие взгляд еще более драматичным и пронзительным. Маруся подумала о том, что его лицо похоже на карандашный набросок, где что-то лишь едва обозначено тонким штрихом, а что-то ярко прорисовано жирными мазками угольного грифеля. Тонкий нос, острый подбородок, четко очерченные бледные губы. Высокий лоб. Голова покрыта чем-то вроде трикотажного покрывала, завязанного сзади узлом и свисающим длинными складками на спину. Одет он был в облегающую тело черную водолазку и широкие бежевые штаны, перехваченные на бедрах тканным поясом. Слишком хрупкий и женственный. И, действительно, нежный.
«Нам надо залечить твои раны», – продолжил он безмолвное общение.
«Откуда он знает?» – Маруся посмотрела на Еву.
«Я позвала его», – так же мысленно ответила она ей.
– Это Эем. Он мой друг, – ласково проговорила Ева, почтительно склоняя голову перед парнем.
– Привет, – вежливо поздоровалась Маруся.
Эем вытянул руку и провел по волосам Маруси.
– Извини, если отвлекла тебя, – сказала Ева.
– Я был не занят.
«Что он делает?» – мысленно спросила Еву Маруся.
– Глажу тебя по волосам, – улыбнулся Марусе Эем.
Маруся страшно смутилась, словно ее застали врасплох.
– Я научу тебя, как прятать слова от чужих, – успокоил Эем.
– Прости.
– Ничего страшного.
– А зачем ты гладишь меня по волосам?
– Очень мягкие, – просиял Эем.
Все-таки он был очень странным.
– Пойдем.
Они зашли в комнату, очень похожую на ту, в которой Маруся нашла маму. Здесь тоже не было никакой мебели и окон, только светлые стены и легкая дымка.
– Ложись.
– Куда? – не поняла Маруся.
– На пол.
Маруся с сомнением посмотрела на Еву, но та кивнула, словно подтверждая слова Эема.
Маруся опустилась на пол и легла на спину, вытянув ноги. Молодой учитель сел рядом с ней и положил ладонь на ее глаза. Ладонь была очень холодная и сухая.
– У меня болят ноги, – на всякий случай напомнила Маруся.
– А синяки? – удивленно спросил Эем.
Точно! Маруся совсем забыла про них.
– Лежи спокойно.
Маруся почувствовала, как кожу на лице стало пощипывать и покалывать, потом она онемела, а потом появилось ощущение, будто ее тянут вверх. Не самое приятное чувство. Безумное воображение рисовало страшную картину, будто ее кожа примерзла к пальцам Эема и теперь он пытается оторвать руку от ее лица вместе с самим лицом!
– Оу! – выкрикнула Маруся, скорее от страха, чем от боли.
«Не дергайся», – прозвучал в голове строгий голос Эема.
«Я испугалась», – честно призналась Маруся.
Руки Эема скользнули вниз, пробежались по шее и плечам и остановились на запястьях. Маруся
