– Им и так хорошо.
– Они не знают, что могут получить.
– Ты безумец.
– Все эти люди... все те, кто приходил сюда. Становились счастливы. Они ни разу не пожалели о том, что сделали инъекцию.
– И где они теперь? Лежат без пульса и дыхания?
– Эти жертвы — капля в море.
– Ты делаешь это не ради людей, ты хочешь мирового господства.
– Что в этом плохого? Людям нужен Бог. Они ищут его...
– Так вот оно что...
– Я умен. Я сделал это сам. Я создал новую расу. Новую Эру!
– Но ты не Бог. Ты смертен.
– А вот для этого мне нужна ты.
Маруся замолчала, не зная, что сказать в ответ.
Чен посмотрел на часы.
– Извини, мне пора идти. Андрей попросил мне помочь найти тебя.
– Папа?
– Да, он думает, что тебя похитили, чтобы сорвать открытие Станции.
– Как подло...
– И тем не менее... Тебе придется некоторое время посидеть тут и... ты, кажется, хотела телевизор?
Чен взял со столика пульт и направил его на стену. Стена ожила, распахнув в своих недрах огромный экран.
– Через несколько дней здесь будут показывать трансляцию с открытия. Ее будут демонстрировать по всем каналам, не пропустишь.
– Несколько дней? Ты думаешь, я буду сидеть здесь несколько дней?
– С голода не помрешь. Я сделал тебе инъекцию.
– Я не собираюсь...
– Да, кстати... Эти стены сделаны из углеплекса. Знаешь, что это?
– Мне не интересно.
– Углеродный триплекс. Он непробиваемый. Крепче камня, крепче стали...
– Я разобью.
– Не уверен.
– Я...
– Не перебивай, а то я забуду что-нибудь важное... – Чен приложил руку ко лбу и сделал вид, что задумался. – Как звали этого... профессор из школы в Зеленом городе? Не помнишь?
– Бунин?
– Да, точно! – Чен перевел свой взгляд на экран телевизора. – Это же он?
Маруся развернулась к экрану и обомлела. Это действительно был Бунин. Он стоял в очень странном помещении, все стены которого были выложены медными рельсами, и внимательно изучал что-то находящееся в его руках.
– Какой он странный... забрался в мой энергоблок...
Маруся ничего не говорила. Она смотрела на профессора и внутри нее все клокотало от волнения и злости.
– Наверное, он пришел спасать тебя. И наверное, думал, что в энергоблоке отключены видеокамеры. Наверное... ему сказал об этом.... Мммм... Илья? Этого мальчика, сбежавшего со змейкой, зовут Илья?
Так вот зачем он сбежал. Он хотел предупредить профессора и прислать его сюда!
– А я, как назло, именно сегодня поменял там все оборудование.
Илья был молодец. И Носов тоже. И Бунин. Он пришел, чтобы спасти...
– С ума сойти! Энергоблок. Сложно было бы придумать что-то более эффектное для собственной смерти. Ты видела, что происходит с энергоблоком, если в нем отключить защиту и увеличить нагрузку на элементы?
– Нет, – зачем-то глухо созналась Маруся.
– Очень красивое зрелище. Тебе понравится. Бум– бах! Вольтовы дуги!
– Вы убьете его?
– Нет, нет! Ни в коем случае. Его убьет электричество.
Чен улыбнулся и, сделав несколько быстрых шагов, вышел из бокса.
– Приятного просмотра.
Маруся дернулась, чтобы успеть выскочить за ним, но только распласталась по мгновенно закрывшейся двери. Углеродный триплекс непробиваемой стеной отгородил ее от внешнего мира и шансов на спасение себя и несчастного профессора.
Глава 11
Северный ледовитый океан
Сколько времени потребуется Чену, чтобы отключить защиту? Сколько времени есть у ничего не подозревающего профессора, и сколько времени есть у Маруси, чтобы выбраться наружу и спасти его. Минута? Две? Три?
Маруся быстро осмотрела стены. На вид, толщина у них была одинаковая и, значит, место, куда надо было направить удар, могло быть любым. Возможно, проще будет выбить дверь, хотя как раз она казалась более плотной и надежной. Не считать, не думать — действовать, пробовать, пытаться, снова и снова.
Маруся встала на колени перед стенкой и положила на нее ладони. Как раскрошить стекло, которое прочнее стали, она не знала. Про это не рассказывали, и только мамина фраза про десять тысяч аркон, которыми можно было взорвать мост, внушала оптимизм. Каменный мост это все-таки круто и крепко. Не может же быть, чтобы тонкая стеклянная стена оказалась непрошибаемее целой груды камней! Если только это не было художественным преувеличением.
Закрыть глаза и сконцентрироваться. Это первое и главное, с чего начиналось любое действие. Зажечься, загореться, засиять. Механизм этого процесса был непонятен, но это было самое важное, как будто запуск двигателя, подача топлива, искра... старт.
Маруся ощутила свет вокруг. Вот он. Он яркий, ярче, чем обычно. Ослепительный, режущий, мощный. Направить свет в руки, через руки на стену. Дальше... Нити. Собрать их все, собрать и натянуть, как тетеву, до звона, до невыносимой тянущей боли, как будто ты выдергиваешь самое себя. Отпустить и одним ударом выбить стену.
Маруся с такой силой подалась вперед, словно швырнула собственное тело. Солоноватый вкус на губах и окровавленная стенка. Прозрачная, тонкая и без малейших повреждений.
Маруся вытерла лицо и тут же снова приложила руки. Надо повторить. С первого раза не вышло, но ведь она поддастся. Когда-нибудь точно поддастся и треснет.
Еще один удар. Больно. Лицо онемело. Кровь закапала на пол и смешалась со слезами. Еще раз!
Теперь кружилась голова. Удар был такой силы, что Маруся повалилась на пол и будто даже на мгновение потеряла сознание. Не получается. Никаких повреждений. Ни трещинки. Ни царапинки. Ничего... Еще раз!
Теперь не так. Теперь смотреть на стену, сквозь мокрую от пота и крови челку, смотреть и видеть ее насквозь. Видеть ее структуру. Увеличивать, непонятно как, как это происходит, но получалось увеличивать. Найти в структуре щели, отверстия, слабое место. Запустить в эти микроскопические дырочки серебряные нити и расшатать, повредить, разрушить... Удар! Нокаут.
Как долго она пролежала? Нужно было обернуться и посмотреть на экран. Нужно было понять, имеет ли смысл бороться дальше... но страшно. Страшно увидеть худшее.
