— Конечно, а куда идти? – спросил Генри.
— Всего квартал. Мы придем, она посмотрит на вас, и можете смело уходить. Это не займет больше десяти минут.
— Хорошо, — согласилась Генри.
— Хорошо, — согласилась Анна. – Это чудесно.
Карпински искал в кармане согнутую под прямым углом сигарету и продолжал изучать их. Он не стал выпрямлять сигарету и прикурил так.
— Пойдем, — сказал он неожиданно и стряхнул пепел.
Генри и Анна обнаружили, что следуют за ним, и они идут очень быстро. Он уводил их в сторону от фонарей гаража, в переулок, который был освещен не лучше парка.
Генри и Анна не отставали от Карпински. В таком странном путешествии по ночному парку Генри и Анна должны были пронестись через черный вакуум космоса к Луне.
Странная экспедиция достигла конца парка и перешла улицу. Переулок выглядел, как мрачный туннель через кошмар с яркой, теплой и безопасной действительностью на другом конце.
Город был очень тихим. Пустой трамвай вдалеке сипло прохрипел и прозвонил в надтреснутый звонок. Полицейский, патрулировавший квартал, остановился, чтобы разглядеть Генри, Анну и Карпински. Почувствовав его внимательный взгляд, Генри и Анна остановились на мгновение и поспешили дальше. Они хотели узнать, чем закончится их приключение.
Они больше не боялись, наоборот, они развеселились. Генри Девидсон Меррилл и Анна Лойсон Гейлер вдруг стали жить так, как они хотят — потрясающе, угрожающе, романтично.
Старый темнокожий мужчина шел с противоположной стороны и разговаривал сам с собой. Он остановился, прислонился к дому и посмотрел на них, продолжая разговаривать.
Генри и Анна смело встретили его взгляд. Они уже сами стали ночными жителями.
Карпински открыл дверь. Лестница начиналась прямо от двери. На уровне глаз висела табличка «Стенли Карпински, магистр, промышленный химик, 3 этаж».
Карпински заметил, что Генри и Анна читают табличку. Было видно, что в ней он черпает силы. Он протрезвел, стал почтенным и важным, настоящим магистром, как и сообщала табличка. Он причесал рукой волосы и оправил пиджак.
До этого Генри и Анна думали, что он старый. Теперь они увидели, что худоба Карпински была не увяданием, а результатом того, что он о себе не заботился.
Ему было всего лишь под тридцать.
— Я покажу дорогу, — сказал он.
Стены лестницы были обшиты колючим ДСП. Пахло капустой. Дом был старым особняком, разделенным на квартиры.
Это был первый грязный и небезопасный дом, в котором находились Генри и Анна.
Карпински дошел до второго этажа, и открылась дверь квартиры.
— Джордж, это ты? – ворчливо спросила женщина.
Она вышла в коридор и прищурилась. Это была большая глупая корова, которая поддерживала свой халат грязными руками.
— Ох, — сказала она, увидев Карпински, — это чокнутый ученый, опять пьяный.
— Здравствуйте, миссис Парду, — ответил Карпински. Он закрывал от нее Генри и Анну.
— Вы не видели моего Джорджа?
— Нет.
— Уже заработали миллион долларов? – криво улыбнулась она.
— Нет, нет еще, миссис Парду.
— Лучше поторопиться. Ваша мама совсем больна, чтобы вам помогать.
— Я знаю, — холодно сказал Карпински. Он шагнул в сторону, и она увидела Генри и Анну. – Это два моих хороших друга, миссис Парду. Они интересуются моей работой.
Миссис Парду была ошеломлена.
— Они танцевали в Спортивном Клубе, — продолжил Карпински. – Они услышали, что моя мама очень больна и решили навестить ее и рассказать ей, какие важные люди на танцах обсуждают мои эксперименты.
Миссис Парду открыл рот и тут же закрыла его обратно, не издав ни звука.
Миссис Парду служила зеркалом для Генри и Анны. Они взглянули на себя по новому. Она показали им, насколько они могущественны. Они всегда знали, что у них более приятные и более дорогие удовольствия, чем у остальных, но им никогда не приходило в голову, что они еще и более могущественны.
Только этим можно было объяснить благоговение миссис Парду.
— Приятно, приятно познакомиться, — сказала она, не отрывая от них глаз. – Спокойной ночи.
Она вернулась в квартиру и закрыла дверь.
Домом и лабораторией промышленному химику Стенли Карпински служила одна продуваемая чердачная комната с пропорциями пистолета. В ней было только два маленьких окна, одно из которых выходило на стену. Они сильно стучали.
Деревянный потолок комнаты был одновременно и крышей дома. Балки на стенах были голыми. Между ними были прибиты полки, на которых стоял скудный запас продуктов, микроскоп, книги, бутылки с реагентами, пробирки и мензурки.
Огромный обеденный стол орехового дерева с ножками в виде львиных лап стоял ровно посередине комнаты. Над ним висела лампочка. Это был лабораторный стол Карпински. На нем стояла целая конструкция из штативов, колб, стеклянных трубок и бюреток.
— Только тихо, — сказал Карпински и включил свет над столом. Он поднес палец к губам и многозначительно показал на кровать, спрятанную под карнизом. Она стояла настолько глубоко в тени, что была бы просто незаметна, если бы Карпински не показал ее. На ней спала его мама.
Она не шевелилась и слабо дышала. Казалось, что при каждом выдохе она говорит: «Три».
Карпински дотронулся до аппарата, стоящего на столе с львиными ножками. Дотронулся с чувством, балансировавшим между любовью и ненавистью.
— Это, — прошептал он, — именно то, о чем каждый говорил в Спортивном Клубе сегодня вечером. Финансовые и промышленные воротилы не могли говорить ни о чем, кроме этого, — он насмешливо поднял брови. – Ваш отец сказал, что я разбогатею на этом, не так ли? – обратился он к Генри.
Генри улыбнулся.
— Скажите «да», — прошептал Карпински.
Генри и Анна промолчали. Они боялись втягивать своих отцов в убыточное предприятие.
— Видите ли вы, что это? – шептал Карпински, широко раскрыв глаза. Он играл в волшебника. – Неужели это не очевидно?
Генри и Анна переглянулись и помотали головами.
— Осуществилась мечта моих родителей. Их сын станет богатым и знаменитым. Только подумайте, они были скромными крестьянами, никогда не умели даже читать и писать. Но они много работали на этой земле надежды, каждый заработанный потом пенни они вкладывали в образование своего сына. Они устроили его не только в среднюю школу, но и в колледж! И не только в колледж, но и в магистратуру! Теперь посмотрите на него – он добился успеха!
Генри и Анна были слишком юными, невинными, чтобы понять, что представление Карпински на самом деле было лишь чудовищной насмешкой. Они серьезно смотрели на его аппарат и были готовы поверить, что он на самом деле шанс для химика.
Карпински ждал их реакции. Не дождавшись, он расплакался и ошарашил своих гостей. Он притворился, что хочет разбить аппарат об пол. Он остановился в последний момент, одна его рука боролась с другой.
— Вы хотите, чтобы я вам все объяснил? – прошептал он. – Мой отец работал до самой смерти ради
