Норман согласно кивнул. Не было смысла зря тратить деньги. На экране все равно никто не разберет – настоящие слезы или нет, а кроме того, искусственные скатываются по щекам даже более эффектно.
– Не надо макияжа! – крикнул Данбар.
– Не надо макияжа! – повторил его ассистент.
– Это последняя сцена, – обратился Данбар к Рине. – Двое мужчин мертвы из-за тебя, и от тебя требуется всего лишь немного слез. Даже не потому, что тебе жалко их или себя, просто я хочу, чтобы ты дала мне понять, что у тебя есть душа. Совсем немного, только для того, чтобы показать, что ты женщина, а не животное. Поняла? – Рина кивнула. – Хорошо, – взял себя в руки Данбар. – Начнем с начала.
Он вернулся на свое место и наклонился вперед, наблюдая за Риной, выходящей из дверей хижины.
– Ну, вот сейчас, – почти прошептал он, – плачь!
Рина уставилась в камеру. И снова ничего не произошло.
– Стоп! – завопил Данбар. – Да что ты за женщина!
– Ну пожалуйста, Клод, – взмолилась Рина.
Он холодно посмотрел на нее.
– Мы работаем над фильмом уже несколько месяцев. Я тружусь день и ночь только для того, чтобы доказать, что ты актриса. Я сделал все, что мог, и не могу испортить всю картину из-за последней сцены. Ты хотела быть актрисой – пожалуйста, доказывай это. Играй!
Он повернулся к ней спиной и отошел. Норман закрыл лицо руками. И это стоит ему десять тысяч в день! Надо было предвидеть.
– Начали!
Норман раздвинул пальцы рук и посмотрел на площадку. До него донесся тихий голос Данбара, обращенный к Рине:
– Так, так, теперь выходишь, смотришь вниз, на них. Сначала на Пола, потом на Джозефа. Ты видишь в руке Джозефа револьвер и понимаешь, что произошло. Теперь осматриваешься. Да, они мертвы. Может быть, ты и не любила их, но ты жила вместе с ними. Возможно, что на какой-то момент один из них помог тебе вернуть хотя бы кусочек памяти – той памяти, которую ты утратила. И это твой отец, или брат, или, может быть, ребенок, которого ты никогда не имела – это кто-нибудь из них лежит на песке у твоих ног. Ты начинаешь плакать. – Норман постепенно отнимал руки от лица, тяжело дыша и отступая от камеры. Рина плакала. На глазах у нее были слезы. Данбар продолжал шептать: – Ты еще плачешь, но на тебя снова нашло затмение, ты уже не помнишь, почему плачешь. Все! Слезы останавливаются, и твои глаза сухие, теперь ты поворачиваешься и смотришь в пустыню. Где-то там, в этом безбрежном песке, тебя ждет кто-то, кто-то с твоей памятью. Ты найдешь его и снова узнаешь, кто ты. Ты начинаешь медленно уходить в пустыню... медленно... медленно... медленно.
Голос Данбара становился тише по мере того, как Рина удалялась. Это было потрясающее зрелище, даже ее прямая спина взывала к жалости. Норман огляделся. Вся съемочная группа смотрела на Рину, забыв обо всем. Он почувствовал, как на глаза начали наворачиваться слезы. Эта дьявольская сцена проняла даже его.
– Стоп! – раздался хриплый торжествующий голос Данбара. – Снято! – он бессильно откинулся в кресле.
Съемочная площадка превратилась в бедлам, все кричали, аплодировали. Улыбались даже ветераны, многое повидавшие на своем веку. Норман выбежал на площадку и в возбуждении схватил Рину за руку.
– Ты была прекрасна, детка, – сказал он. – Потрясающе.
Рина посмотрела на него. Вид у нее был отсутствующий, но вскоре ее глаза приняли осмысленное выражение. Она посмотрела на Данбара, сидящего в своем кресле в окружении оператора, ассистента и другой публики, потом перевела взгляд на Нормана.
– Ты действительно так думаешь?
– Неужели я сказал бы это, если бы думал иначе, детка? Ты же хорошо меня знаешь. Теперь ты несколько недель отдохнешь, и мы приступим к съемкам «Шахерезады».
Но Рина уже отвернулась от него и смотрела на приближающегося Данбара.
– Спасибо, – сказала она, взяв Клода за руку.
На лице его появилась легкая улыбка.
– Вы великая актриса, мисс Марлоу, – Данбар перешел на официальный тон, так как их совместная работа была закончена. – Было большим удовольствием работать с вами.
– Вы еле держитесь на ногах, – заботливо сказала Рина.
– Немного отдыха и все пройдет, – быстро ответил режиссер. – Пока шла работа над картиной, я толком не спал ни одной ночи.
– Это мы исправим, – дружески успокоила его Рина и позвала: – Элен!
Откуда-то из толпы возникла Элен.
– Позвони Джеймсу и прикажи приготовить гостевую комнату для мистера Данбара.
– Но, мисс Марлоу, – запростестовал режиссер, – я не хочу доставлять вам беспокойство.
– Неужели вы думаете, что я отпущу вас в таком состоянии в неуютный отель?
– И я обещал маме, что позвоню ей сразу по завершении работы.
– Вы сможете позвонить от меня, – рассмеялась Рина, – у меня тоже есть телефон.
