– Вы думаете, что будете в состоянии платить мне такие деньги?
– Я не знал этого, пока вы не дали согласие. Теперь я уверен.
Улыбка пробежала по его лицу и исчезла. Теперь он был в деле.
– Прежде всего мы должны созвать совет директоров, где вас официально следует избрать президентом компании. Не могут ли возникнуть какие-либо сложности в этом плане?
– Не думаю, – покачал я головой. – Отец не верил в долевое участие. Он был держателем девяноста процентов акций, а по завещанию после его смерти этот пакет переходит ко мне.
– У вас есть копия завещания?
– Нет, – ответил я, – но она должна быть у Денби. Он записывал все, что когда-либо делал отец.
Я нажал кнопку звонка, и в кабинете появился Денби.
– Принеси мне копию отцовского завещания, – приказал я.
Через минуту копия лежала на столе. Заверенная адвокатом. Я подвинул завещание Макаллистеру, и он быстро просмотрел его.
– Все в порядке, – сказал он, – пакет акций ваш. Хорошо бы нам сразу утвердить завещание.
Я вопросительно посмотрел на Денби. Обычно он не дожидался вопроса.
– Оно хранится у судьи Хаскелла в Рино.
– Позвени и скажи, чтобы он немедленно занялся этим. – Денби пошел к двери, но я остановил его. – После того, как закончишь с судьей, обзвони директоров и сообщи, что я собираю специальное заседание совета завтра во время завтрака. У меня дома. – Денби вышел, и я снова обернулся к Макаллистеру. – Что я еще должен сделать, Мак?
– Ничего срочного, – адвокат медленно покачал головой. – Разве что германский контракт. Я мало знаком с ним, но слышал от вашего отца, что он предоставляет блестящие возможности. Это связано с выпуском нового вида продукции. Мне кажется, что он называл эту продукцию «пластмассы».
Я затушил сигарету в пепельнице.
– Возьмите у Денби материалы по этому контракту, просмотрите их вечером, а завтра утром до совещания представьте мне полный анализ. Я буду на ногах в пять утра.
На лице Макаллистера появилось странное выражение. Несколько секунд я соображал, что оно означает, и наконец понял. Уважение.
– Я буду у вас в пять, Джонас.
Он встал и направился к двери, но не успел дойти до нее, как я вновь окликнул его:
– Пока вы еще здесь, Мак, возьмите у Денби список остальных держателей акций компании. Я думаю, что перед собранием следует ознакомиться хотя бы с их именами.
Макаллистер посмотрел на меня с еще большим уважением.
– Хорошо, Дженас, – сказал он, выходя из кабинета.
Я повернулся к Неваде:
– Ну, что ты об этом думаешь?
Невада помолчал какое-то время, затем сплюнул кусок папиросной бумаги, прилипший к губе.
– Я думаю, что твоему старику сейчас хорошо отдыхается.
Это вернуло меня к действительности, ведь я почти забыл об отце. Я встал, обогнул стол, подошел к дивану и, приподняв одеяло, посмотрел на него. Глаза его были закрыты, рот исказила гримаса, на правом виске расплылось бледно-синее пятно. Я подумал, что это и есть кровоизлияние в мозг. Где-то в глубине души мне хотелось заплакать, но слез не было. Он запретил мне плакать очень давно – в тот день, когда бросил с крыльца Неваде.
Сзади отворилась дверь. Я опустил одеяло и обернулся. В дверях стоял Денби.
– Вас хочет видеть Джейк Платт, сэр.
Джейк был директором фабрики и полностью отвечал за ее работу. Кроме того, он был в курсе всех слухов, а они к этому времени наверняка уже облетели фабрику.
– Пусть войдет.
Не успел я закончить фразу, как Джейк появился в дверях позади Денби. Это был высокий, тучный мужчина с тяжелой поступью, Вскинув в отчаянии руки, он вошел в кабинет.
– Я только что услышал эту печальную весть.
Подойдя к дивану, он посмотрел на тело. На лице его появилось выражение, какое обычно бывает у ирландцев на поминках.
– Это действительно большая потеря. Ваш отец был великим человеком. – Он скорбно покачал головой. – Великим.
Я вернулся за стол.
«А ты великий артист, Джейк», – подумал я и вслух добавил:
– Спасибо, Джейк.
– Я хочу, чтобы вы знали, что если что-то потребуется от меня, достаточно одного вашего слова, и...
