Стив посмотрел на нее.
— Если только — что?
Она покачала головой. Голос у нее внезапно сел.
— Ничего. Все равно не получится. Я — актриса, и у меня есть работа. Мы не подходим друг другу.
— Ты можешь бросить работу.
Тут пришла очередь удивляться ей.
— Ты просишь моей руки?
— Полагаю, что да.
Глаза Марилу наполнились слезами.
— Но ты никогда не говорил, что любишь меня. Даже…
— Я тебя люблю, — прервал ее Стив.
Она прильнула к его груди.
— Почему ты так долго ждал?
— По глупости. Я осознал это лишь теперь, когда могу тебя потерять.
Она быстро поцеловала его и отступила на шаг. Подняла бокал.
— Благодарю тебя, Стивен Гонт. Но — нет.
Он едва не выронил свой бокал.
— Не удивляйся. Мы оба знаем, что из этого ничего не выйдет. Я не брошу свою карьеру.
— То есть будешь прежде всего актрисой, а уже потом женщиной?
— Я жадная. И всегда была такой. Я хочу и то, и другое. А с тобой мне придется делать выбор.
— Ас Никки?
— Я получу то, что хочу. Мы провели вместе немало времени. Он меня знает, и возражать не будет, — она отпила шампанского. — Успокойся. Тебе не грозят узы брака.
Стив начал улыбаться. Мгновение спустя они оба смеялись. Он протянул к ней руки, и Марилу с готовностью пришла в его объятия.
— Итальяночка, сейчас мы поедем в город и…
— Нет, — возразила Марилу. — Сегодня мы останемся дома.
Стив поцеловал ее.
— Я действительно тебя люблю. Ты мне веришь, не так ли?
Она кивнула.
— Верю. Потому что помню твои слова. О том, что мы сможем полюбить друг друга. И мы полюбили. Но мне известно то, чего не знаешь ты.
Он вопросительно посмотрел на Марилу.
— Есть два вида любви. Один — для семейных пар.
Наша любовь — иная.
Сэм не успел въехать в ворота студии, как понял, что этот день не похож на предыдущие. Охранник поздоровался с ним тихим, льстивым голосом, а не проорал, как обычно: «Доброе утро, мистер Бенджамин». Встречающиеся по пути сотрудники останавливались и долго смотрели вслед его автомобилю. На столе внушительной стопкой лежали записки с просьбой позвонить.
— Распространители обрывают телефон, — пояснила секретарь.
— Скажите им, что еще сегодня им обо всем сообщат, — ответил Сэм, зная, что аккурат в этот час Стив встречается с руководством «Транс Уорлд» в Нью-Йорке.
— Звонил мистер Крэддок. Он хотел бы заглянуть к вам, как только вы сможете уделить ему несколько минут.
«Сукин сын не теряет времени даром, — подумал Сэм. — Пусть приходит. Я с удовольствием оторву ему яйца и посмотрю, как он мучается».
— Передайте ему, что сейчас я свободен.
Секретарь тут же сняла трубку. Несколько, коротких фраз и трубка легла на рычаг.
— Он уже идет.
Крэддок вошел, широко улыбаясь. Протянул руку.
— Поздравляю, Сэм, — голос его звучал искренне:
— Я думаю, для «Транс Уорлд» такой выход — просто подарок.
— Ты так думаешь? — с сомнением спросил Сэм.
— Ну конечно. Наше руководство на Востоке отстало от жизни на двадцать лет. Теперь хоть начнут сниматься фильмы. Они же забыли, для чего предназначена эта киностудия.
— Идиот! — Сэм сорвался на крик. — Ты уволен! Тебе это известно?
Крэддок улыбнулся.
— Естественно.
— И тебя это не волнует?
— Конечно, волнует, — Крэддок с видимым удовольствием затянулся сигаретой. — Но ты взгляни на меня. Я курю. Даже затягиваюсь. И впервые за десять лет моя язва не реагирует на табачный дым. Между прочим, кого они прочат на мое место?
— Джека Сейвитта, — импульсивно ответил Сэм, еще не отойдя от шока, вызванного последней тирадой Крэддока.
— Джек Сейвитт, — покивал Крэддок. — Хороший выбор. Толковый специалист. Язва у него уже есть, так. что новая работа его не сломает.
Сэм уставился на Крэддока. Самообладание у него, что надо. У такого яйца не вырвешь. Они пришиты намертво. Да и потом, он — единственный в Голливуде, кто десять лет возглавлял производственный отдел. И за каждый доллар «Транс Уорлд» цеплялся, как за собственный. Если бы такой человек отвечал за производство его картин, возможно, у него самого поубавилось бы хлопот.
— Утром я уже переговорил с адвокатами, — продолжил Крэддок. — Попросил их подготовить все необходимое для расторжения контракта. Как ты думаешь, когда они свяжутся со мной?
Сэм покачал головой.
— Не знаю. Студия принадлежит «Синклеру». Я лишь арендую здесь помещения.
— Понятно, — кивнул Крэддок. — Я подожду. Мой контракт оканчивается через три года.
Сэм принял решение. Вероятно, наиболее логичное в сложившейся ситуации.
— Послушай, Рори, мне, как ты знаешь, отошло отделение распространения фильмов, так что теперь львиную долю времени мне придется проводить вне студии. И мне нужен человек, который будет контролировать производство фильмов. Я бы хотел, чтобы этим занялся ты.
Ты в этом дока. Как, возьмешься?
— Почему нет?
— Ну и отлично. Раз берешься, выметайся отсюда и ищи фильмы, которые мы будем снимать. Нашим распространителям требуется качественный товар.
— Уже иду, — Крэддок, улыбаясь, затянулся, и тут же улыбка сменилась гримасой боли. Он посмотрел на сигарету, как на предателя, и вдавил окурок в пепельницу.
— Что случилось? — спросил Сэм.
Крэддок сердито глянул на него.
— Сигарета разбередила мою язву. Мне следовало бы помнить, что все хорошее всегда быстро кончается.
Глава 11
— Что значит, ты не хочешь бар митцва?[30] — завопил Самюэль. — Твои дедушка и бабушка специально прилетают из Флориды.
Младший насупился.
— Перестань, папа. Пора забыть про эти древние ритуалы. Подобно обрезанию, в современном обществе бар митцва — ничто.
— Ничто? — проревел Сэм. — Вот отхлещу ремнем по заднице, тогда поймешь, какое это ничто. Мы отпразднуем твой бар митцва, даже если придется тащить тебя туда на аркане.
— Сэм, — вмешалась Дениз. — Не горячись. У тебя и так высокое давление.
— Давление у меня нормальное. А вот у нашего парня что-то не в порядке с головой. И пора ему
