А рядом Духи гор стояли — и Морин отступил назад,
На миг колдун в испуге замер, увидев их далекий взгляд:
«Последний раз ты торжествуешь, сто лет пройдет — и ты умрешь,
Судьбы своей ты не минуешь, предсказанную смерть найдешь!»
«Посмотрим!» — злобно крикнул Морин и Вороном он взвился ввысь —
В небесном призрачном просторе проклятья вдаль ветров неслись…
А у подножия, в предгорье, где Эрика упала вниз,
Разлился вереск дивным морем, лиловым отблеском зарниц**…
3. КОСТЕР
…Седой туман окутал горы, ущелье пеленой застлал —
Здесь, среди вольных ветров гордых живет волшебник Альбигар.
Он стар, как сумрачное время, устал от бед людских и зла,
Тяжелое, как камень, бремя всю жизнь душа его несла.
Он сохранил истоки света, и уходя в подлунный мир,
Словами древнего завета боль утешал по мере сил.
Сейчас стоял он на вершине, глядя на вереска ковер,
И слезы прятались в морщинах, обозначая лет узор…
Поодаль на огромном камне печально юноша сидел,
С благоговейным упованьем он на волшебника глядел —
И робко произнес: «Учитель…Я виноват перед тобой —
Когда покинул ты обитель, я, увлечен своей мечтой,
Взял книгу заклинаний тайно…Но прочитал всего одно!
Но с Морина оно случайно заклятье сонное сняло…
Я виноват, и оправданья пред миром и людьми мне нет,
Но я увидел их страданья — и я готов держать ответ!»
Ответил Альбигар печально: «Ордэн, я рад, что ты скорбишь…
Судьба людская изначально известна… Ты не изменишь
Начертанного от рожденья, мы — лишь орудие ее…
Мы можем сгладить потрясенья и тьмы страданий острие…
Иди сюда, Ордэн, — увидишь тот мир, что напоен тоской…
Иди, не бойся — ближе, ближе…» И Альбигар повел рукой:
«Среди туманов горных пиков вниз только эхо звук уронит,
Я вижу среди древних ликов подлунный мир как на ладони!
Его глаза — озера света, глядят в даль синевы искристой,
Но в отблесках шальных рассветов бегут ручьи дорог тернистых…
Протягивают к солнцу руки деревья, листья осыпая,
В тоске по будущей разлуке, в осеннем пламени сгорая.
И расступаются невольно пред взглядом сонные равнины —
За ними, в тишине привольной лежат прошедших лет седины.
Беспечно убегают в вечность потоки вод и дней теченье —
Там, в легкой дымке бесконечность смывает прошлое значенье…
Но мне придется возвратиться, покинуть горные вершины
И в мир людей опять спуститься, в его печальные глубины.
Где люди любят, ненавидят в извечной суетной погоне —
И в слепоте своей не видят прекрасный мир в седом покое…»
…Ордэн молчал — очарованье владело юною душой,
Узнал он — человек лишь странник, влекомый жаждой и тоской…
И он взглянув на Альбигара с сомненьем, жалостью, спросил:
«Учитель… Им дано так мало…Им не узнать подлунный мир —
Им не увидеть грань земную, им не изведать все пути,
Они уходят в жизнь другую, не зная, что ждет впереди…
Тогда зачем же их страданья, терзанья выбора, тоска?
Вся жизнь их — только ожиданье, надежда тоньше волоска…»
Но Альбигар сказал: «Не в этом смысл пребыванья на земле:
Душа должна найти ответы, свет или тьму нести в себе —
Печали, радости, страданья минуют, растворятся — пусть!
Но память прошлого за гранью определит дальнейший путь…
С тяжелым бременем не сможет душа войти в предвечный сад
И оправдаться жалкой ложью — лишь тенью повернет назад…
Скитанья в вечности холодной без отдыха, забвенья, сна
Ей будут суждены… Бездомной обречена бродить она…»
«Учитель, в чем же их спасенье? Что людям в жизни их земной
Укажет истину прозренья?» — «Готовность жертвовать собой —
Пусть для спасенья чьей-то жизни или спасения души,
Спасенья веры и отчизны…И выбор их судьбу решит!»
Сказал Ордэн тогда: «Учитель! Я тоже путь земной приму —
Спуститься к людям разреши мне и искупить свою вину!»
Но Альбигар сказал: «Послушай, ты слишком молод и горяч —
Врачуй истерзанные души, земной юдоли горький плач…
Поговорим через столетье — когда закончится война,
Что Морин начал с миром света, уже заплачена цена…»
…Они спустились в вихре легком в предгорье… У подножья скал
Сидел старик в тоске глубокой, не видя света, и стонал…
Лишь Альбигар его коснулся, сказав: «Ты вновь увидишь их!» —
Старик ожил и встрепенулся, и успокоившись, затих…
Ордэн помог ему подняться, и молвил чародей тогда:
«В столицу нужно возвращаться, чтоб не случилась там беда —
Сейчас мы спустимся в Пещеру, где в лабиринтах темноты
Хранят заветы древней веры Пещеры Духи, их черты
Не различимы под покровом извечной тьмы глубинных скал…»
Пещера вдруг открылась… Словно ждала их… Альбигар сказал:
«Я расскажу одно преданье, чтоб вы смогли меня понять
И знали, у каких созданий мы будем помощи искать —
Сотни тысяч лет, а может, миллионы тайны древности хранили своды гор,
В камне выбиты извечные законы, скрывает их пещерных стен узор.
