С рожденья наши с тобой души едины… Лед твоей руки
Сейчас сжигает в пепел сердце… Отец… Отец! Не умирай!
О, Боже, дай ему согреться… О, Боже… Мой отец… прощай….
Ахилл (упав на колени перед матерью и рыдая):
О, мама, наконец-то! Мама… Он отошел за край черты…
Господь забрал его так рано… Но где была так долго ты?
Он так страдал! Как будто пламя плескалось по его крови…
Он умолял меня… глазами… кричал от боли и любви…
Не мог играть… Но снова звуки теснились, бились в пустоте…
О, мама! Помертвели руки, что пели гимны красоте…
Но он причастие не принял! Священник оскорбил отца!
От слов причастника гневливых сбежала тень с его лица —
Он приподнялся с хриплым стоном… От дикой боли побледнел…
Восстав против людских законов, обряд последний он презрел!
Но он не отрекался! Мама! Он верил, знал! И сотню месс
Просил служить по нем… но слава, и слухи, что блуждают здесь…
Он проклят! Папские легаты восторжествуют, наконец —
Людская злость теперь расплата за дар, что в мир принес отец!
О, мама! Это так ужасно… при жизни гнали без конца…
Преследовали ложью праздной, а он… Он верил лишь в Творца!
Он перед смертью на мгновенье открыл глаза и прошептал:
«Сынок, я верю Провиденью, я крылья Ангела видал…
Я ухожу… но там, за гранью, теперь я буду не один…
Он оградит меня крылами… Но ты! Найди терпенье, сын…
Ты много испытаешь, прежде найдешь приют мне на земле…
Но только не теряй надежды, и — помни, помни обо мне…»,
…О, мама! Там народ лютует — вновь прогоняют его прочь…
Моя душа сильней тоскует, но, мама — скоро уже ночь…
Ты слышишь крики и проклятья? Они все громче и сильней…
В руках отца лежит распятье… Он верил! Мама, ты поверь…
Но похороны запретили… куда же нам его везти?
Как странно — люди позабыли прощенья и добра пути…
Но, мама! Разве ты не слышишь? Звук скрипки!? Так отец играл!
Послушай, мама! Только тише… отец мою тоску узнал….
А н т о н и а ( у г о в а р и в а я А х и л л а ) :
Мой мальчик! Успокойся… помнишь, он с малых лет своей игрой
Тебя баюкал… Даже в полночь играл тебе, мой дорогой…
Не плачь же… Ты был его счастьем, в одном тебе он видел свет —
Он над собою был не властен, тебя же он хранил от бед…
Он горд был очень, это правда, но так уж, видно, суждено…
И он имел на это право — он в ссоре с Церковью давно…
Давно проклятьем заклеймили они талант его, теперь
Пред смертью таинства лишили — нарочно оскорбив, поверь…
Не плачь, Ахилл… отец ведь рядом, пусть ты не видишь, но он здесь —
И любящим, как прежде взглядом, тебе несет благую весть!
Душа его покойна ныне, Творец не оттолкнул его!
Мы тело предадим могиле, в Италии, здесь — все равно…
И если для его покоя придется Церкви заплатить —
Заплатим… В этом старом споре придется им его простить…
Не протестуй! Он невиновен — я знаю, знаю, мальчик мой!
Но со священниками в ссоре ему не обрести покой…
А люди… им на радость горе… Ты ж успокойся — много сил
Тебе понадобиться вскоре… Так сделай, как отец просил…
А н т о н и а ( т о л п е )
Оставьте нас! Пред тайной смерти смирите гневные уста —
Он невиновен! Мне поверьте, все ложь и злая клевета!
Никколо дар был дан от Бога, и только Божья благодать
Была на нем… Его дорогу не все сумели распознать —
Неистовых мелодий искры и одержимые мечты
Пронзали сердце, словно выстрел… Но были помыслы чисты!
Он виртуозно, вдохновенно в мелодиях явил навек
Все, что есть истинно, иль бренно… И как порочен человек!
Он не придумал новых казней, страстей и слабостей людских —
Лишь ярче описал соблазны, что властвуют среди живых…
Но разве музыка, что гений оставил, в вечность уходя,
Не уничтожит подозрений? Ведь это — Господа дитя!
Вы только вспомните, как нежно взлетая ввысь, лилась она,
И падала огнем мятежным… и вновь бежала, как волна…
Бежала вдаль навстречу ветру… навстречу звездным берегам,
Навстречу солнечному свету и горным розовым снегам…
И словно шторм в глубинах моря, в соленых вспененных слезах,
Она неслась, смеясь и воя, и умирала на глазах…
Вы вспомните… Все эти звуки, что людям Мастер подарил,
Он пережил, и сердца муки осветят скорбный этот мир!
Он верил в Бога! Но причастье не смог принять в последний час —
То не проклятье, а несчастье! Неужто жалости нет в вас?!
Все разногласия и склоки, что были со святым отцом,
Несли лишь гордости уроки — но он смирялся пред Творцом!
Церковникам мой муж не верил, не признавал легатов власть —
