– Так это. «Ну что, ты ходила к стоматологу?» – спрашивал он. Я ему подробный отчет о походе к стоматологу. А через час или на следующее утро: «Ты чего морщишься, зуб болит? Ты что, к стоматологу не ходила?» – Алина судорожно вздохнула. – Я ему: «Знаешь, я сегодня такую сделку провела, закачаешься!» «Вот как, – говорит он, – а сделай мне, пожалуйста, чаю с лимончиком. Я буду в кабинете». Однажды я выкрасила волосы в огненно-рыжий цвет. Заметили все: продавщица в нашем магазинчике на первом этаже, охранники на стоянке, консьержка, сосед – и только муж ничего не заметил. Через неделю я не выдержала и спрашиваю: «Ну и как тебе мой новый цвет волос?» «О, – говорит, – классно, просто тут такое освещение, не сразу увидишь разницу». Я ему сказала, что перекрасилась неделю назад. «Тебе идет», – сказал он мне.
Я слушала и ужасалась. Если перестают любить таких, как Алина, то мне и вовсе не стоит никуда соваться. Она – Афродита по сравнению со мной!
– Я все перепробовала: диета, массажи, омолаживающие процедуры у косметологов, полное обновление гардероба. Он ничего не хотел замечать. Я перебила всю посуду. Он пришел с работы всего лишь на четыре часа позже, а вместо ужина на кухне гора битых черепков. Ни слова не сказал, ушел спать к дочке в комнату, благо та была у бабушки. Это мы еще жили на старой квартире. Тогда я решила переключить его мысли на улучшение семейного очага, я пилила его до тех пор, пока он не купил вот эту квартиру.
Я обвела глазами шикарные хоромы. Почему-то мне уже не казалось, что такой дом – предел мечтаний любой женщины. И самая современная мебель утратила свое совершенство, и блеск дорогущей хрустальной люстры казался насмешкой.
– Аль, а может, он перебесится?
– Я тоже так думала. Столько сил потратила, пока нашла эту квартиру, отделала, обставила. Все было на мне. Он только деньги отстегивал. Ему плевать было на наш дом, на меня, на дочь. Сашка же взрослая уже, скоро тринадцать, она меня упрашивает не обращать на него внимания. Так и говорит: «Да плюнь ты на него, пусть пашет на наше благо на своей работе!» Мне иногда кажется, что она его где-то видела с бабой, только мне не хочет говорить. Иначе откуда такой цинизм?
– Ну, они сейчас такие акселераты, так быстро все усваивают, – промямлила я.
Дети для меня – инопланетяне, и я о них так же мало знаю, как о жителях альфа Центавра, тут я Алине не советчик.
– Так он же перестал и ее замечать. На собрания его не загонишь, на совместный поход в театр не раскрутишь. На концерты ее вожу я, на дни рождений одноклассников – тоже я. А раньше мы вместе катались на роликах по Центральному парку. Представляешь? Втроем ходили в цирк, а потом ели мороженое. Играли в боулинг по выходным, Санька маленькая была, так ей на дорожку специальное приспособление ставили, чтобы шары катать. А какие гулянки мы на даче закатывали! Теперь все это в прошлом, мы даже с друзьями перестали общаться. Нас зовут на юбилей, а он в командировке, приглашают в ночной клуб, а он – на рыбалке, все толпой едут на пикник, а мы сказываемся больными, потому что наш папа три дня где-то бухал «в мужской компании».
– Но он как-то должен объяснять такое свое поведение. Ты же с ним беседовала?
– Беседовала! Язык стерла! – в сердцах воскликнула Алина. – Я к нему и так и этак. И просила, и умоляла, и к чертям посылала. Молчит. Зоя Космодемьянская – болтушка по сравнению с моим мужем! Я ему: «Если у тебя баба, так иди к ней, чего ты сюда-то таскаешься?! Разлюбил меня – скатертью дорожка!» Он мне: «Что за бабские глупости! С чего ты взяла? Я тебя по-прежнему люблю, только что ты от меня хочешь? Страсти, как в первые месяцы знакомства?» Я голову себе сломала, как вернуть былую страсть, чем бы таким его заинтересовать. Черт возьми, мне мало секса раз в месяц! И если я хочу его, как прежде, так почему же он ко мне охладел?
– А может, у него проблемы. Ну, с этим делом? А он тебе стеснялся сказать! – разродилась я очередной идеей.
– Если бы! Я тоже так думала, даже пыталась к врачу его затащить. Со смеху умереть можно – я его кормила афродизиаками! Ну, знаешь, орехи там, креветки, специи… Дура! Он потом все мои старания на других отрабатывал.
– Так все-таки были другие?
– А как же без них, – усмехнулась она. – Но повторяю, суть не в этом. Одной моей подруге муж изменяет направо и налево. Но ведь и с ней носится как с писаной торбой. На курорты ездят только вместе, и видела бы ты те фотографии – новобрачные, да и только! Она вся в бирюльках и мехах, по ресторанам каждую неделю ходят, по стриптиз-клубам. Она у него «котик», «птичка», «зайка», «рыбка», ручки ей целует, попу оглаживает.
– Жуть, – сказала я.
Не представляю, чтобы меня все время путали с домашними животными да еще прилюдно задницы касались!
– Да, глупо, конечно, – согласилась Алина, – но для него жена, несмотря на всех других баб, сексуально привлекательна. Понимаешь? Она рядом с ним чувствует себя женщиной. А я забыла, что это такое, когда тебя любят, когда тебя хотят… Когда мне говорят комплименты бармены, менеджеры в автосалонах и тренеры в фитнес-клубе, меня это скорее раздражает, чем радует. Неужели я не достойна лучшего?
Тут я ее хорошо понимала: всегда хочется, чтобы ты нравилась сильным мира сего или хотя бы преуспевающим и успешным. А когда на тебя обращают внимания наипростейшие смертные, то это задевает. Мой муж специализировался на официантках и парикмахершах, то есть на обслуживающем персонале, и это меня оскорбляло. Я чувствовала, что меня, девушку с высшим образованием, из хорошей семьи, всю такую интеллектуально-изысканную, ставили ниже последней простолюдинки. Как это ни парадоксально звучит, но я бы поняла своего мужа, если бы он повелся на Мисс Вселенную или изменил бы мне с доктором наук. А так… сплошное унижение…
Примерно через полчаса исповедь Алины подошла к концу. Мне ее было очень жалко. И я поражалась, какое мужество надо было иметь, чтобы все эти годы играть перед людьми роль счастливой супруги и вполне удовлетворенной женщины. Я ей об этом сказала.
– То-то и оно, что я смертельно устала от этого фарса, – сказала Алина. – Надоело. Пусть все знают, что я ничуть не лучше и не счастливее других. Кто-то будет злорадствовать, кто-то посочувствует. Но знаешь, мне плевать. Я просто устала лицедействовать.
Мы выпили по три чашки чая. И я нерешительно заикнулась об отъезде. Уже два раза звонил Стас, один раз Марк и трижды Катька. Артур не звонил. Впрочем, я и так трубку не брала. Было неловко перед Алиной.
– Ой, а чемодан! – вспомнила она, когда я уже вышла в прихожую одеваться.
Она выкатила очень симпатичный бордовый чемоданчик на колесиках, показала, как он замыкается. И тут позвонили в дверь. Алина изменилась в лице. Но оказалось, что это Сашка вернулась из музыкальной школы.
Я ее давно не видела. Она очень сильно вытянулась, стала тонкой, как тростинка, и очень красивой, несмотря на переходный возраст.
«Какие же козлы эти мужики! Чего ему еще надо? Дочь – красавица и умница, жена – роскошная женщина. Что они ищут на стороне?» – подумала я и не смутилась от такой банальности.
Выйдя из подъезда, я первым делом позвонила Катьке. Сестрица изволила гневаться:
– Эй, что это твой братец задумал? Он что думает, что самый мудрый?
– О чем это ты? – удивилась я.
– Он спелся с твоим Стасом, и они зовут нас с тобой в боулинг! Это еще что за семейный выход?!
– Я ни о чем понятия не имею, – устало ответила я. – Я была у Алины, у нее личная трагедия. Я слушала и сопереживала, поэтому на телефонные звонки не отвечала.
– Так вот, я тебе рассказываю, они созвонились между собой, обо всем договорились и нас с тобой приглашают составить им компанию. Как тебе это нравится?!
С ходу я не могла решить, нравится ли мне это. Честно говоря, мне хотелось бы немножко поспать для разнообразия.
– Марк решил побыть в роли свахи?! – лютовала Катька. – Смотри, какой деловой!
– А что, на эту роль ты назначила себя? – съязвила я.
