станет героем!
– Кого ты убьешь?
– Руслана! Он уже час до тебя доехать не может. Вот где его черти носят, а?!
– А он что, знал, что ты ко мне направляешься?! – подпрыгнула Олеська.
– Знал! Но только не начинай свою волынку о том, что он тоже спит и видит, как меня убить!
– Хорошо, не буду, – закивала Олеська. – Но… кто еще знал, что ты едешь ко мне?
– Если ты о Сашке, то с ним я не разговаривала с того момента, как мы расстались в горах.
– Вот видишь, а он, как друг, мог бы позвонить и поинтересоваться, как твои дела! А раз он отмалчивается, сидя в кустах, значит, рыльце у него в пушку!
– Да, Олеся, он не позвонил и не поинтересовался моими делами. Но это, милая моя, еще не повод подозревать его в мании убийства! Вполне возможно, что у него куча собственных проблем, вот он и не выходит на связь. Я, между прочим, ему тоже не звонила и не рассказывала, что на меня охотится какой-то оголтелый киллер. А ты ему об этом говорила?
– Нет.
– Вот видишь!
– Вижу, – сказала Олеська и презрительно поджала губы.
Но, похоже, пылкие речи Альбины ее ни в чем не убедили. Альбина решила больше не спорить, а просто игнорировать ослиное упрямство подружки. Вынув телефон из сумки, она набрала номер своего подчиненного. Трубку Руслан взял примерно после третьего звонка и заблеял что-то нечленораздельное.
– Слушай! Где тебя носит?! Ты должен был приехать сто лет тому назад! Я тут что, под подъездом до лета куковать должна?! – взъярилась Альбина, радуясь, что хоть на кого-то имеется повод наорать.
– Да я, да тут… понимаешь, у меня бензин… а телефон сел…
– Руслан! Ты хоть сам себя слышишь? Что ты несешь! И бензин у него, и телефон у него! Чего ты мне врешь? Где договор? Где ты сам? Мне тебя ждать или я могу ехать по своим делам?!
– Я, это… я пока не могу… я тебе потом объясню!
И тут он бросил трубку, отчего Альбина чуть не взорвалась от злости, как та несчастная «Хонда».
– Нет! Ты это видела?! Я его тут битый час жду! А он мне какую-то лапшу на уши вешает, а сам даже не собирался привозить никакой договор! Это что вообще такое?! Лишу его премии, нет, выгоню взашей, тунеядца проклятого!
– Да какая ему еще премия! Я только от тебя и слышу: то он загулял, то проспал, то напортачил. Гнать его надо, причем уже давно! – поджала губы Олеська, по какой-то причине недолюбливавшая Русика. – Он тебе только имидж портит, ведь говорят же: скажи, кто на тебя работает, и я скажу, кто ты!
– Да всё – достал! Я его постоянно жалею, прощаю все выкрутасы! А этот каналья вконец обнаглел!
– Знаешь, как говорят: кто возит, на том и ездят. И еще – не делай добра, не получишь зла. Избавляйся от этого груза, у тебя что, проблем мало, еще не хватало с нерадивыми работничками возиться.
– Он, Олеська, на самом-то деле талантливый парень, – вздохнула Альбина, которая быстро вспыхивала, но быстро и остывала, – и если бы не природная лень, то он уже давно работал бы самостоятельно! Ты бы видела его студийные работы с моделями – пальчики оближешь!
И, сочтя, что мотор автомобиля в достаточной степени прогрелся, Альбина принялась маневрировать, покидая парковку. Им еще предстояла операция «Ы» по внедрению на чужую территорию собачьего корма.
Глава 6
Надо сказать, что добрый ангел-хранитель Альбины, которому изрядно доставалось в последние дни, сумел помочь своей подопечной в благом деле. Купив пачку корма, идентичную той, которую Альбина по недомыслию прихватила из дома Дениса Бершанского, подруги оставили машину за два квартала от дома перед неказистым ларьком с продуктами и прошлись до нужного адреса пешочком. Никем не замеченные, они юркнули за высокий забор, козами проскакали к крыльцу и через минуту, справившись с чужими замками, оказались в безопасной тишине пустого дома.
– Мама дорогая! Ну и красота! – ахнула Олеська, разувшись, чтобы не наследить. – Боже мой, снаружи – такой скромный домик, квадратов на двести, со скромной штукатурочкой, а внутри – такие изыски!
– Да уж! Я еще в прошлый раз оценила. Он, как рогатая лысуха, создал свое гнездо на ровном месте. В укромном закутке, в среднестатистическом районе, построил себе изысканный дворец.
– Блин, полы – наборный паркет, окна – самый дорогой профиль, лестница – бук. Камин дровяной, кладка – пальчики оближешь! Да он богат, подруга! А что это за «горбатая лысуха»?
– Не горбатая, а рогатая. Птичка такая. Она предпочитает строить себе гнездо на плоском островке, желательно без соседей. В природе крохотные островки встречаются редко, поэтому она сначала насыпает островок, диаметром метра четыре, а весом больше тонны, а потом уже строит себе гнездо.
– Да уж, трудолюбия ей не занимать, как, впрочем, и твоему подопечному. Смотри-ка, сколько у него дипломов и грамот! Наш Дениска – доктор экономических наук, профессор, между прочим, лауреат всяких конкурсов! Ни фига себе: почетный член Российской академии наук!
Альбина была поражена: ладно, Олеська своим острым глазом усекла дороговизну отделочных материалов, не всякий в этом разбирается. Но ведь она, Альбина, и грамот, развешанных на стене вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, не заметила! Как, впрочем, и ниши в стене, которая была заставлена сувенирами, привезенными хозяином дома из своих странствий. Хотя у нее имеется оправдание – она не включала верхний свет, чтобы не привлекать внимания соседей.
– Ой, супер! – причитала Олеська. – Какие статуэточки! Ну, это, понятное дело, Эйфелева башня – «куда нам до нее, она была в Париже…», это рафаэлевские ангелочки, это, думается мне, Дрезден. Аль, скажи, тролли живут в Голландии, или это не тролли? А эта штука откуда?
– От верблюда! Олеська, не трогай ничего руками. Если корм еще можно восстановить, то разбитые статуэтки из какой-нибудь Японии найти нам будет сложновато.
– Да ладно тебе, брюзга! – сказала Олеська, но все же от стеллажа отошла.
Через минуту она уже кричала из спальни, что профессор – щеголь и франт, и одежда у него невероятно модная, брендовая и дорогая.
– Ой, иди сюда! Скорее! – вдруг завопила она не своим голосом.
И Альбина поспешила на зов, понимая, что чем быстрее эта любопытная Варвара обшарит дом, тем быстрее они его покинут.
– Мы имеем дело с последним романтиком на земле! – восторженно объявила Олеська.
Она сидела на кровати Дениса, прижимая к груди блокнот в толстом кожаном переплете, и счастливо улыбалась.
– Альбина, наш профессор пишет стихи про любовь и душевные страдания! Ты только послушай!
И она с выражением продекламировала, открыв наугад блокнот:
– Красиво, – оценила Альбина, поражаясь Олеськиной способности вылавливать информацию.
Она, к примеру, этого блокнота даже в глаза не видела, хотя он лежал на прикроватной тумбочке. Наверное, ее смущало присутствие Альбы, поэтому она не могла так свободно шнырять по закоулкам чужого жилища!
– Что – «красиво»? – передразнила Олеська. – Парень, во-первых, творческая личность, во-вторых, с надрывом в душе. Какая-то барышня сильно подпортила ему веру в прекрасный пол и разрушила светлые мечты о счастье. Смотри: «неприкаянным по миру полечу, не найдя истока и гнездовья». Но, как говорят в народе, клин клином вышибают. Поэтому вариант, как говорится, сложный, но интересный.
– Господи, Олеська, что ты несешь!
