наблюдал как Кем сделал из куска брусок и начал обрабатывать его. Он брал тонкие стальные прутья, оборачивал их вокруг бруска, бил по ним молотом, изгибал и снова бил. Я запутался сколько раз он это повторил, хотя был уверен, что Кем знал точное число. Он был профессионалом.
Кем продолжал работать молотом и постепенно в бруске обозначился контур, хотя до окончательной формы ему было еще далеко.
– Видишь это? – спросил Кем.
– Острие, форму… да.
Он хмыкнул, не переставая работать молотом. Прутьев уже не было видно, они ушли в брусок. Брусок был твердым, в нем не осталось ничего от былой рыхлой основы или от его слабых тонких родственников.
Кем отложил молот, дождался пока брусок остынет и передал его мне.
– Возьми его с собой в постель. Будешь спать с ним пока не закончим.
– Что делать?
– Спать с ним, – повторил Кем, – каждую ночь. Это часть ритуала Соединения. Меч должен знать хозяина.
Незаконченный клинок согревал мне руки.
– Мне с ним переспать в прямом смысле?
Кем не потрудился улыбнуться.
– Каждое утро приноси его сюда.
Я взял брусок с собой в постель и каждое утро приносил его в кузню. Кем продолжал создавать меч, хотя я при этом чувствовал себя дураком.
Баланс был изумительным даже без крестовины, эфеса и головки. Кем еще не заострил края, но я ощущал изящество и мощь оружия. В моих руках находилось что-то гладкое, теплое, живое. Я изумленно уставился на клинок.
– Ну, скептик начинает верить, – отметил Кем.
Я поежился, борясь с желанием вытереть ладони о шерстяные штаны. Но перед Кемом не решился.
– В твое мастерство – несомненно. Насчет остального я сомневаюсь.
Он взял у меня заготовку.
– Пора превратить его в сталь.
Кем снова нагрел клинок, на этот раз так, чтобы он стал ослепительно белым, покрыл его углями, а сам занялся мехами.
– Почти готов, – напел он, – осталось недолго.
За дверью кузни была поздняя ночь. Меня разбудили хрипы мехов и Кем, гудящий что-то на языке Высокогорий. Я выбрался из объятий сна и поднялся со своего места около двери.
– Сколько еще?
– Недолго, – он вынул заготовку из углей, положил на наковальню и начал бить по углам, придавая им форму. Закончив, Кем положил клинок обратно в угли и прикрыл его ими в последний раз.
– Когда разогреется, я закончу. Я отдам клинок тебе, ты отнесешь его к озеру и напоишь водой.
Кожа начала чесаться.
– Что я должен сделать?
Он беззвучно рассмеялся, показывая неровные зубы.
– Не так, как ты думаешь, Южанин. Это нежное питье. Первое купание ребенка. Этот напиток его не пробудит, нужна кровь, но кровь будет позже.
Я тут же ожил, но постарался не показать это Кему.
– Значит никаких хитростей? Просто окунуть его в воду?
Кем отвел взгляд.
– А пока он будет пить, ты попросишь Благословения.
Об этом я кое-что слышал. Даже мой Южный меч, Разящий, благословляли незадолго до окончания. Но делал это не я, этим занимался сам шодо.
– Я не понимаю.
– Благословение, – повторил Кем. – Ты попросишь его у богов, пока клинок будет в воде. Это нужно сделать быстро, если оставишь надолго – он сильно охладится.
Я вздохнул и решил не спорить.
– А если боги его не благословят, Кем?
Он пожал плечами.
– Тогда сталь даст трещину, меч предаст тебя… может быть в тот момент, когда ты больше всего будешь в нем нуждаться.
Я попробовал поскрести подбородок, скрывавшийся под бородой.
– Я не верю в богов.
Северянин просто кивнул.
– Скажи им об этом, – предложил он. – Я уверен, их это развеселит.
В конце концов щипцами я отнес горячий клинок к озеру и окунул в воду, щурясь от поднявшегося пара. Черная вода помутнела, запузырилась, вытягивая жар.
Попроси благословения, сказал Кем.
А я был очень многим обязан этому человеку.
– Боги, – сказал я вслух, – я не знаю, как с вами разговаривать. Я не знаю, чего просить, кроме просто Благословения. Так что почему бы вам мне его не дать, хотя бы для того, чтобы доставить удовольствие Кему.
Ну вот и хватит, решил я и вынул клинок из воды. Сталь стала винно-красной. В холодном воздухе от нее поднимался пар.
Я отнес клинок обратно в кузню.
Довольный Кем кивнул.
– Теперь, – сказал он, – клади его в это корыто. Оказывается вода не такая уж холодная.
Он показал на длинный железный поддон, наполненный водой. Я положил в него незаконченный клинок и передал щипцы Кему.
– Что делать теперь?
– Ждать, – коротко ответил он.
Мы подождали. Потом Кем пригляделся и щипцами вытащил клинок из корыта.
– На сегодня все, – объявил он. – Осталось только Формирование… Заточка… Первый призыв, когда ты напоишь его.
– Первый призыв, – повторил я. – Что это?
Он опустил взгляд на клинок.
– Ты напоишь свою яватму плотью и кровью… Когда меч впервые пробует кровь, впервые ты обращаешься к магии, она узнает тебя и покоряется тебе. Все это происходит в мече, ты должен только вызвать ее… сосредоточиться. Для этого и поют – чтобы легче было сосредоточиться и потянуться к магии. Удержать и подчинить ее ты можешь через меч, иначе она станет неуправляемой.
Шея странно ныла, кожу покалывало.
– Но если при этом я не буду петь, он останется простым мечом… так?
Кем вздохнул.
– Тебя ничему не научили.
– Я Южанин, помнишь?
Кем провел языком по зубам.
– Ты не можешь призвать его пока не напоишь кровью, соблюдая все ритуалы. Кровь пробуждает силу, призыв контролирует ее. Если тебе нужен только шепот силы или обычный меч, можешь не петь.
