– Сарагоса? В чем дело? Он торопливо и бесцеремонно повел ее за собой прочь от фонтана.
– Надо поговорить.
– И для этого необходимо меня тащить? – Она едва удержалась на ногах, споткнувшись о булыжники мостовой. – Матра Дольча! Госа, люди же смотрят!
– Ну и пусть.
Они быстро пересекли мощеное сокало и вошли в одну из молелен – в Мейа-Суэрте их было не счесть.
– Но вот слышать наш разговор им совсем ни к чему. Гитанна зашипела от боли – деревянная дверь, украшенная резьбой и бронзовыми накладками, ударила по плечу. Сарагоса недооценил ее тяжесть.
– Ты как будто уверен, что они попытаются. Сарагоса, что стряслось, почему ты такой грубый?
Отпустив дверь, он затолкал сестру в угол – в крошечную нишу с иконами. В рассеянных лучах солнца, падавших через грязные, потрескавшиеся оконные стекла, и тусклом сиянии ароматизированных свечей, что стояли в глиняных чашечках на деревянных и металлических полках, – всюду поблескивала позолота.
– Бассда, Гитанна! – Он повертел головой, убедился, что поблизости никого. – Выслушай меня.
Вряд ли у нее был выбор. Сначала она слушала с сердитой миной, но довольно скоро на лице появилась заинтересованность. Когда он закончил, Гитанна устало вздохнула.
– Эйха, я пыталась, – уверяла она брата, прислонясь к стене лопатками. – Честное слово, Госа. Но ты ведь знаешь, герцог иногда бывает упрям.
– Меня он даже не слушает, – пожаловался Сарагоса. – Отослал писать очередной семейный портрет да еще упрекнул, что я сую нос куда не просят.
– Даже так? – Она поправила на плечах шитый жемчугом шелковый шарф. – Ты еще легко отделался – тебя он отправил к мольберту. А меня – в кровать, там, дескать, мое место. И не стоит забивать прекрасную головку такими глупостями, как политика. – Она бросила на икону злой взгляд; ей, измученной заботами, умиротворенность на лике Матры казалась издевкой. – Я уж и лаской, и таской выманивала обещание, и даже в постели посреди любовной игры… А он – ни в какую. Говорит, охранная грамота герцога неприкосновенна.
– Как бы не так, – процедил сквозь зубы Сарагоса. – Нужно только найти доказательство, и тогда он поймет, что нам грозит.
Гитанна высвободила локоть и подошла к столику с иконой и крапинами засохших цветов на шитой золотом скатерти. Цветы приносили Святой Матери – чтобы заступилась и помогла. Эта молельня принадлежала Ей, а не Сыну.
– Ну, и где прикажешь его искать? – обернулась Гитанна к брату. – Мы не Грихальва, нас не пустят в их Палассо. Они нелюдимы и свои тайны берегут как зеницу ока. Только Матра эй Фильхо знают, что у них на уме.
– И это может плохо кончиться. Дождемся, что они придут к до'Веррада и потребуют себе герцогство.
– Этому не бывать,' – нахмурилась она. – Пока мы, Серрано, рядом с герцогами, Грихальва не достанется ни единого местечка при дворе. Госа, ты должен писать все, что он закажет… Ты должен сохранить его расположение.
От этих слов он скривился.
– И ты, Гитанна.
– Да, – спокойно согласилась она, – и я. Но у тебя, придворного иллюстратора, положение намного надежнее, чем у любовницы герцога. Меня он может заменить в любое время по внезапному капризу, а тебя – не вправе, разве что на время болезни. Назначить нового Верховного иллюстратора сможет только Алехандро, когда займет отцовское место.
– Странный мальчик. – Сарагоса прижимался плечом к отшлифованной вручную стене и нервно грыз ноготь.
– Не важно, странный он или обыкновенный. С ним надо дружить. Я ничем помочь не могу, вся моя власть – в пределах кровати Бальтрана, а твоя – в пределах Палассо. Ты обязан во что бы то ни стало сохранить расположение герцога.
– Но не герцогини, – угрюмо возразил Сарагоса. Это прозвучало невнятно – мешал ноготь большого пальца в зубах.
– Да при чем тут она? Тебя назначил на должность Бальтран, а вовсе не его жена. У нее никаких прав.
– Кроме права рожать наследников. Гитанна поморщилась.
– Мне ничего не обещано сверх того, что я уже имею. Если напложу ему детей, они будут незаконнорожденными. У него уже есть наследник – Алехандро…
– Ему и решать, кто займет мое место: Серрано или человек из другой семьи.
– Ну так позаботься о том, чтобы это был только Серрано, – сказала она. – Нельзя допустить, чтобы проклятый чи'патро отнял у нас такую должность. Понял, Госа? Подружись с Алехандро. Докажи ему, что надежнее нас, Серрано, у него союзников нет.
– Гитанна, но ведь он всего лишь мальчишка! Неужели ты хочешь, чтобы я тратил свое драгоценное время на бесполезного ребенка?
– Эйха, Госа, кое в чем ты непроходимый тупица. Да как же ты не понимаешь? Эта “трата драгоценного времени” на самом деле выгоднейший вклад! Придет день, когда Алехандро станет герцогом… И если к тому времени ты останешься его другом, он, естественно, не назначит Верховным иллюстратором какого-нибудь чужака.
Его впалые щеки зарделись.