Париж 1914 (темпы операций)

В современной военной истории случаи использования нейрогенетических механизмов редки и носят, по существу, негативный характер. (Так, перед сражением у атолла Мидуэй, И.Ямамото не обратил внимания на длинную серию неблагоприятных предзнаменований.) В древности к «закону серии» относились очень серьезно. «Любимцы богов», такие, как Юлий Цезарь, едва ли не сознательно создавали — а затем реализовывали — «счастливые серии».

На данном структурном уровне можно предложить последнее частное определение темпа: выигрыш темпа есть мера управления случайными событиями.

IV. Выводы: темп, как квантовомеханический оператор

Итак, мы рассмотрели ряд понятий, так или иначе, семантически связанных с метафорой «темп операции». Все они оказались связанными либо с обобщенной кинетической энергией операции (скорость, изменение внутреннего времени, обратная динамическая связность) либо с ее обобщенным потенциалом (запасенный ресурс в любой форме: маневр, время, пространство, в т. ч. пространство решений, полезная работа, вероятность, хаос). На первый взгляд, несколько особняком стоит одиннадцатое определение — темп, как мера управления случайными событиями, но, в действительности, речь здесь идет просто о преодолении «трения Клаузевица», то есть, опять-таки о запасенной вероятности.

Предложенные определения могут быть обобщены в рамках построения последовательной квантовомеханической теории войны. В такой модели система «война» рассматривается как бесконечномерная и описывается «волновой функцией». Конечное состояние получается из начального действием эволюционного оператора, заданного в Гильбертовом пространстве.

Как и в классической квантовой механике возникают два эквивалентных представления: «шредингеровское», в котором считаются неизменными операторы, меняется волновая функция, и «гейзенберговская», когда меняются операторы, в то время как волновая функция сохраняется.

«Позиция» — есть метафора волновой функции в «представлении Шредингера». Что же касается «темпа», то он представляет собой метафору эволюционного оператора в «представлении Гейзенберга». По своему физическому смыслу это — квантовомеханический «обобщенный импульс», оператор сдвига по внутреннему времени. Невозможность корректно определить темп «в разговорных терминах» объясняется неадекватностью естественного языка для описания квантовомеханических операторов.

Как правило, эволюционный оператор имеет гамильтонову структуру, то есть — состоит из двух квадратичных слагаемых, описывающих, соответственно, вклад кинетической и потенциальной энергии системы. Символически принимая такую же структуру для эволюционного оператора систем «война» и «операция», получим окончательное определение: под «темпом операции» следует понимать оператор Гамильтона для соответствующей квантовомеханической системы.

Руслан Исмаилов, Сергей Переслегин

Библиография

Уже современники трактовали битву на Марне, как переломный момент Первой Мировой войны. Будучи к тому же классическим генеральным сражением в духе идей Клаузевица, кульминацией и, одновременно, опровержением шлиффеновского марш — маневра, вершиной блестящей кампании 1914 года, Марнская битва десятилетиями привлекала внимание историков и военных специалистов.

Практически нет работ, так или иначе затрагивающих тему Мирового кризиса 1914–1918 гг., которые не содержали бы более или менее подробного описания событий 5–8 сентября 1914 года на Марне, их генезиса или последствий.

В двадцатые — тридцатые годы в СССР активно издавались книги, посвященные «Великой войне». Молодая марксистская школа военно-исторического анализа успешно завоевывала «место под солнцем», пользуясь тем уникальным положением, в котором очутилась Россия после революции: будучи активным участником войны, она не оказалась ни в лагере победителей, ни в стане проигравших. Соответственно, советские историки могли быть объективны: они не нуждались ни в реверансах в адрес победивших генералов, ни в поисках оправданий по поводу военного поражения и национальной катастрофы[571].

За первое послереволюционное десятилетие были переведены и тщательно прокомментированы все важнейшие работы, вышедшие в те годы на Западе. Одновременно выпускались оригинальные работы, как очеркового, так и аналитического характера. Последние были положены в основу «теории глубокой операции» и стали фундаментом советского военного искусства начала тридцатых годов.

К сожалению, сейчас эти издания можно найти только в частных собраниях и фундаментальных библиотеках. Несколько более доступны книги, выпушенные в пятидесятые — шестидесятые годы.

Из книг, посвященных кампании 1914 года, выделяется работа Б.Такман «Августовские пушки». (Выпущена издательством ACT в серии «Военно-историческая библиотека» под названием «Первый блицкриг: август 1914», М., 1999 г.). Эта книга описывает эскалацию политического кризиса, развертывание войск, приграничное сражение и марш-маневр правого крыла германских армий от Мааса к Марне. В известном смысле, тексты Б.Такман и М.Галактионова представляют собой двухтомник, в котором первая часть посвящена предыстории Марнской битвы, а вторая — ее ходу и историческим последствиям.

«Темпы операций. Париж 1914 год» — вероятно, лучшее из существующих на сегодняшний день описаний сражения на Марне. Книга М.Галактионова не только содержит огромный фактический материал и тщательный анализ, но еще и написана литературным языком. На ее фоне достаточно трудно рекомендовать читателю какие-то другие работы. Пожалуй, интерес представляет лишь великолепная монография генерал-лейтенанта в отставке В.Гренера «Завещание Шлиффена: оперативные исследования по истории мировой войны» (М., Государственное военное издательство Наркомата обороны Союза ССР, 1937 г.). Укажем также фундаментальный труд В.Новицкого «Мировая война 1914–1918 гг.: Кампания 1914 года в Бельгии и Франции» (В двух томах. М., Воениздат, 1938 г.). (Последняя работа содержит скрупулезное перечисление всех фактов, имеющих отношение в маневренному периоду Первой Мировой войны на Западном фронте. Исследование В.Новицкого может быть использовано как первоисточник, но аналитическая часть книги безнадежно слаба, а литературный стиль далек от совершенства[572].)

Известный английский аналитик Б.Лиддел-Гарт уделил Марнской битве ряд страниц своего фундаментального исследования «Стратегия непрямых действий» (недавно переиздана под названием «Энциклопедия военного искусства» — М., ACT, 1999 г.). Представляет интерес и более ранняя его работа «Правда о войне 1914– 1918 гг.», написанная «по горячим следам» (русское издание: М., 1935 г.).

Несколько меньшее значение в общем ряду аналитических работ имеет исследование А.Коленковского «Маневренный период Первой Мировой империалистической войны 1914 г.» (М: 1940 г.).

С другой стороны, в ряде книг (прежде всего французских авторов) подробно разбираются те или иные частные моменты великого сражения на Марне. Упомянем в этой связи две работы А.Грассе «Сен-Гондские бои» (М., Воениздат, 1939 г.) и «Сражение на двух Морэнах» (М., Воениздат, 1940 г.). Книги носят сугубо апологетический характер, но, тем не менее, содержат интересную информацию и снабжены превосходными картами. В несколько необычном плане начало Великой войны и сражение на Марне трактуется в мемуарах русского военного атташе во Франции А. Игнатьева «Пятьдесят лет в строю» (М., 1986 г.).