Париж 1914 (темпы операций)

Там же, стр. 11.

52

Joffre, 408.

53

Renovinn, 225.

54

Joffre, 422.

55

Сказано в Берлине 16 ноября 1922 г. на заседании Комиссии по расследованию причин поражения германских армий.

56

Les A.F. I, 22.

57

Здесь М. Галактионов следует уже сложившейся к тридцатым годам «военно-исторической традиции» и допускает неточность. В действительности командиры обеих сторон (от уровня полка и выше) одинаково тяготели к «брутально-наступательной» тактике, предписанной довоенными уставами. Разница состояла в том, что после разгрома в Приграничном сражении французская пехота неохотно поднималась в атаку и при сколько-нибудь заметном сопротивлении инстинктивно искала укрытия и переходила к обороне. Иными словами, приказ на наступление сплошь и рядом выполнялся войсками чисто формально.

Напротив, немцы подошли к Парижу, сохранив доверие к войсковым уставам и распоряжениям вышестоящих начальников. Для них процесс «переоценки ценностей» начался только после Марны. (Прим. ред.)

58

Лиддел Гарт, «Правда о войне 1914–1918 гг.», стр. 71.

59

Если преимущество союзников в рокадных коммуникациях носило объективный характер, то плохая организация связи целиком и полностью лежит на совести Германского Генерального штаба, возглавляемого Х.Мольтке. (Прим. ред.)

60

«La surprise a la guerre», par general Camon. «La France Militaire» 9 mai, 1935,

61

Здесь автор впервые пользуется тем понятием, которым пронизана вся его работа. Речь идет о темпе операции. Далее по тексту этот термин нигде формально не вводится: в некотором смысле можно говорить о том, что вся книга является одним большим его определением. Стоит заметить, что слово темп, скорее, мешает пониманию глубины замысла автора, заставляя читателя искать аналогии с оперативным бременем (внутренним временем, то есть — мерой изменений в структуре системы «операция») и/или с понятием темпа в шахматах, которое обозначает что-то неуловимо близкое. О темпах операций мы поговорим в Приложении 4, а пока приведем цитату из Сунь Цзы: «Трудное в борьбе на войне — это превратить путь обходный в прямой, превратить бедствие в выгоду. Поэтому тот, кто, предпринимая движение по такому обходному пути, отвлекает противника выгодой и, выступив позже него, приходит раньше него, тот понимает тактику обходного движения». (Прим. ред.)

62

Так изображается Танненберг в одной из многочисленных книжек, служащих целям фашистской пропаганды: «Насколько просто идея окружения могла возникнуть в голове у всякого, кто прошел школу генерального штаба, настолько же трудно было принять на себя ответственность за решение, начать ответственное дело и осуществить его в противовес всем возникающим кризисам. В самом деле, во время сражения появились русские войска в тылу германского охватывающего крыла, ложные сообщения приходят в штаб армейского командования, недоразумения перекрещивают намерения Гинденбура, в центре фронта сражения следуют контрудары, связь с подчиненными прерывается. В этом постоянно нарастающем напряжении приходит сообщение, что армия Ренненкампфа приближается. Он один, полководец, остается непоколебимым, твердо держится принятого решения, спокойно отдает приказы на историческом поле сражения — в Фрегенау — и преодолевает своей непоколебимой волей к победе опасный кризис» («Hindenburg» von Max Arendt, S. 61–61, Berlin 1935).