Париж 1914 (темпы операций)

стрелять, однако, без всякой помехи. Тем не менее роты ударной группы продолжали наступать, и около 6 ч. 15 м. им удалось выбить французов из Курживо. Это сразу облегчило положение и остальных, застрявших левее рот 85–го полка, которые выдвинулись восточнее Курживо.

Только теперь подоспели, наконец, две батареи 9–го арт. полка, занявшие в 6 ч. 45 м. позиции северо-восточнее Курживо. Атака Курживо стоила потери 228 чел.

«Отступление 31–го, 84–го и 86–го полков, вызванное отсутствием артиллерийской поддержки, подавило дух войск. Впервые за всю войну не смогли удержать захваченную местность»[176].

«Это было чертовски скверно: идти назад в первый раз за всю войну!» (Гacce, 5–я рота 86–го полка).

Командир 35–й пех. бригады, считая невозможным удерживаться дальше на дороге Курживо — Ретурнлу, приказал отступать к Неви. За нею иследовали и некоторые части 36–й бригады. Группа Тубалъда осталась в Курживо; восточнее от нее, несколько рот 31–го полка остались лежать на дороге; из-за сильных потерь 9–ю и 10–ю роту пришлось свести в одну.

Однако, злосчастной 35–й бригаде не пришлось долго отдыхать в Неви: ей было приказано вновь занять только что оставленную позицию у дороги. Между 1 ч. 30 м. — 2 ч. 30 м. ночи измученные бойцы тронулись в поход. Но не было больше сил снова идти через лес; бригада осталась на высотах севернее фермы Грегуар, где стала окапываться.

Таков один из эпизодов «битвы, которой не было».

Как видим, это последнее изречение также должно быть отнесено к числу легенд, 18–я дивизия понесла тяжелое поражение 6 сентября. Правда, германская пехота отнюдь не была разбита в открытом бою, но она оказалась бессильной в неравной борьбе с превосходно действовавшей артиллерией французов. С германской стороны артиллерийская поддержка отсутствовала полностью. Отчасти это объясняется тем, что с начала сражения часть артиллерии 18–й дивизии была использована для поддержки соседней 17–й дивизии; отчасти тем, что движение батарей было затруднено невозможностью двигаться непосредственно вслед за пехотой, наступавшей через лес; 2–й дивизион 22–го арт. полка, приданный 18–й дивизии из состава 7–го корп. (2–я армия), находился слишком далеко у Монмирай и не поспел вовремя. И тем не менее задержку некоторых батарей, неудачный выбор ими позиций попросту нечем объяснить, кроме как нераспорядительностью. 2–й дивизион 45–го арт. полка остался на своей позиции северо- восточнее Неви. «Почему он не был выдвинут вперед, установить невозможно»[177]. Очевидно, у германского командования еще твердо было убеждение, что пехота может атаковать и без всякой артиллерийской поддержки. За эти предрассудки штабов германская пехота заплатила 6 сентября своей кровью.

3–й корпус 6 сентября должен был уйти в район Ла-Ферте — Гоше Отход был уже начат, когда около 8 ч. утра командир корпуса генерал Лохов получил сообщение о том, что 9–й корпус подвергся сильному нападению. Вслед за тем командование 9–го корпуса обратилось с просьбой о поддержке. Тогда генерал Лохов приказывает 6–й пех. дивизии быть в готовности к наступлению, севернее Чонсо. 5–й — севернее Санек. Однако, на всем фронте 3–го корпуса вела огонь уже французская артиллерия, и немецкие батареи ввязались в бой с ней. 12–й пех. бригада получила приказ немедленно наступать через лес, восточнее Мезонсель (Maisoncelles) для оказания непосредственной поддержки 9–му корпусу. В 13 ч. 00 м был отдан приказ обеим дивизиям наступать к югу. 6–я пех. дивизия в это время уже ввязалась в бой. Части корпуса продвинулись к дороге Санси — Монсо — Курживо, но здесь были задержаны огнем неприятельской артиллерии и залегли. В 8 час вечера генерал Лохов отдал приказ удерживать эти позиции, обеспечивая правый фланг 9–го корпуса.

Вечером 6 сентября оба левофланговых корпуса 1–й германской армии оказались на далеко выдвинутой к югу позиции в жарком бою с превосходными силами противника. Клюк пожал плоды разбрасывания своих сил на широком фронте от Эстерне до Троси: противник атаковал на двух флангах его разъединенные силы.

2. Марнская брешь

а) Брешь внутри 1–й армии 6 сентября

Во вступительной главе было уже указано на фетишистский характер воззрений, широко распространенных по вопросу о бреши, решившей судьбу Марнского сражения. В основе этих воззрений заложена идея, что, современные армии не могут действовать вне тесного и непосредственного примыкания друг к другу. Но ведь этим отрицается маневренный характер действий армий, который предполагает свободу движения их. В высшей степени важно поэтому установить, что же собственно произошло на решающем участке Марнской битвы.

Начать следует с того факта, что брешь возникла первоначально внутри самой 1–й армии. Предпосылкой явилось расчленение 1–й армии на две группы, одна из которых имела оборонительное (заслон против Парижа), а другая наступательное (преследование французов, отступающих к Сене) назначение.

Клюк вместо проведения единого, смелого и верного, в основном, замысла проводил фактически две различные и даже противоположные по своему характеру операции. Это раздвоение вызвало и соответствующее расчленение его сил.

Один из новейших немецких исследователей Марнской битвы пытается дать логическое истолкование[178] действий Клюка.

Командование 1–й армии первоначально рассматривало нападение французов на р. Урк как демонстрацию, имеющую целью отвлечь германские армии от преследования отступающих за реку Сену союзников. Без сомнения, по воззрению командования 1–й армии, центр тяжести операции все еще находился южнее Марны, а то, что произошло севернее реки, было только необходимой защитой при осуществлении главной операции… Оно, таким образом, вовсе не собиралось по получении известия о боях 4–го рез. корпуса развернуть операцию в полной силе, ибо тогда оставление обоих корпусов (т. е. 3–го и 9–го) должно было оцениваться иначе. Учитывая «очевидную опасность, которую должно было принести даже ограниченное нападение из Парижа», Клюк принял «решение противостоять навязанному противником тактическому решению посредством большей половины армии». Таким путем Клюк рассчитывал достигнуть еще 7 сентября решительного результата на реке Урк.

Здесь верно то, что первоначально, а именно — в течение 6 сентября, Клюк главной своей оперативной задачей считал преследование союзников; бои же на Урке он рассматривал скорее как второстепенную тактическую скоропреходящую задачу. Но сюда следует отнести еще одну существенную поправку. Клюк уже 6 сентября рассматривал участие 3–го и 9–го германских корпусов в операции преследования 2–й армии условно, т. е. только в том случае, если Бюлов, действительно, будет продолжать наступательные действия. Эта условность явно указывает на то, что у Клюка уже 6–го были сомнения в этом. Подтверждение легко найти в фактических распоряжениях командующего 1–й армии. На 6–е уже предусматривался постепенный отход к Марне всех корпусов, кроме 9–го, во исполнение директивы германского главного командования. Однако, и в этот планомерный отход был внесен элемент суматохи и нервозности, вызванный обострением обстановки на реке Урк (ускорение движения 2–го корпуса, приказ о срочной передвижке 4–го корпуса)[179]. С другой стороны, бой у Эстерне потребовал отмены предусмотренного приказом передвижения 3–го корпуса. Так создалось положение, когда вместо равномерного распределения корпусов по линии Мо — Эстерне получились две группировки их: севернее и южнее Марны.

1–я армия 6 сентября сражалась с наступающим противником в районах, отделенных промежутком, минимум в 50 км. Оба сражения возникли внезапно, непредвиденно и носили крайне серьезный характер. Командующему 1–й армией оставалось одно: признать факты. В 16 час. он получает донесение о боях 3–го и 9–го корпусов и в 17 ч. 45 м. приказывает 3–му корпусу остаться на месте, прикрывая правый фланг 9–го корпуса, вместо того чтобы передвинуться к Ла-Ферте — Гоше. В 18 час. он посылает офицера связи к командующему 2–й армией, чтобы установить способ дальнейшего использования 3–го и 9–го корпусов; в