Париж 1914 (темпы операций)

истину, Мольтке тем самым продемонстрировал свою неспособность осуществить замысел Шлиффена, так как конечный результат германского наступления оказался в корне противоположным ему.

В Марнском сражении 4–я и 5–я германские армии фронтально столкнулись с 4–й и 3–й французскими. Благодаря искусной перегруппировке французского командования, соотношение сил на этом фронте оказалось приблизительно равным. Было бы действительно чудом, если бы германским армиям удалось быстро разбить при таких условиях сопротивление противника. Такого чуда не произошло: как и во всех фронтальных столкновениях начальной стадии войны, наступающий сразу же был задержан. Силой, которая производила это задерживающее действие, как и в других описанных уже случаях, явилась артиллерия.

6 сентября 15–я пех. дивизия — (8–й германский корпус), перейдя канал у Лкжсемона (Luxemont), была задержана подавляющим фланкирующим артиллерийским огнем французов. Широкие открытые долины Рейн — Марнского канала не давали удобных позиций для своей артиллерии, поддержка которой отсутствовала. Попытки 18–го германского корпуса перейти реку Соль (Saulx) были также отражены превосходным огнем артиллерии противника. Та же картина наблюдалась и на фронте 5–й армии. 26–я дивизия при попытке атаковать французов понесла тяжелые потери от огня артиллерии, 34–я дивизия лишь очень медленно продвигалась вперед и, в конце концов, стала окапываться. К концу дня командование обеих германских армий убедилось, что намеченные объекты наступления — около 20 км от исходных пунктов — непосильны для частей. Но оно еще верило в возможность преодолеть сопротивление врага упорным нажимом.

7 сентября немецкая пехота 23–й пех. дивизии, 19–го, 8–го и 8–го рез. корпусов залегла в наскоро вырытых окопах. Только 18–му корпусу удалось переправиться через канал, овладев Сермезом. Части 6–го корпуса в районе Вильота (Villotte) были встречены сильнейшим огнем французской артиллерии, тогда как германская не оказывала поддержки пехоте за отсутствием удобных позиций на местности, покрытой мелким лесом. Также и на участке 13–го корпуса пехота продвигалась с мучительным трудом и большими потерями и после незначительного продвижения вперед стала окапываться; на участке 16–го корпуса сражение свелось к артиллерийскому бою, причем с германской стороны, севернее Флери (Fleury), были установлены мортиры.

К концу дня командующий 4–й германской армией получает от генерала Гаузена (3–я армия) предложение предпринять атаку в утренние сумерки, чтобы избежать потерь от огня артиллерии. Он решает принять участие в этом наступлении. В приказе 4–й армии 7 сентября отмечается, что «продвижения были лишь незначительны», и говорится о «сильном враге», противостоящем армии: «Армия атакует завтра утром пред рассветом. Я надеюсь, — обращался герцог вюртембергский к командирам корпусов, — что приготовления к этому наступлению будут осуществлены заблаговременно и настолько планомерно, что его при всех обстоятельствах можно будет провести в утренние сумерки. Необходимо при этом проникнуть, по крайней мере, до неприятельской артиллерии. Быстрое, непрерывное продвижение вперед[272] 18–го арм. корпуса облегчит при этом задачу 8–го корпуса». Этот документ вещает уже наречием позиционной войны!

Однако, никакого серьезного успеха новая атака корпусов 4–й армии не имела. На левом берегу Марны, например на участке 8–го корпуса, ожесточенный бой свелся к борьбе за отдельные объекты — выс. 130 и 153; выс. 153 была очищена немцами, так как она была буквально вспахана снарядами. Наступление, хотя и имевшее кое-где незначительные успехи, снова разбилось перед подавляющим огнем французской артиллерии. Несмотря на такой результат, командующий 4–й армии потребовал продолжения атаки и на следующий день, 9 сентября, снова рекомендуя захватить в темноте неприятельские батареи штыковой атакой, — средство, которое гвардейский корпус применил в предшествовавшую ночь с «музыкой и барабанным боем, — добившись полного успеха». Но, видимо, труба и барабан были слишком недостаточным оружием в новых условиях боя. 9 сентября шла упорная борьба за отдельные высоты, лески, строения, причем немецкая пехота по-прежнему жестоко страдала под огнем артиллерии противника. Штыковая атака вовсе не состоялась, так как для подготовки не оказалось времени. Впрочем, французам было не легче: отбив выс. 153, они в свою очередь не могли остаться на ней из-за артиллерийского огня. Дер. Фаврес (Favresse) и Домпреми (Dompremy), превращенные в груду развалин, лежали незанятыми между линиями обоих противников, так как держаться в них было немыслимо.

На фронте 5–й армии 6–й корпус 8 сентября окопался на занятых позициях, 11–я пех. дивизия, занимавшая позиции в лесу, осыпалась гранатами, 13–й корпус, также удерживаясь на достигнутой линии, жестоко страдал от сильного огня французской артиллерии. Французы атаковали позиции 27–й пех. дивизии; атака была отбита огнем выдвинутой вперед полевой артиллерии; однако, последняя была бессильна выбить французов из стрелковых гнезд (Schutzennester) в Ле-Мершин. В штаб армии стекались донесения командиров корпусов, из которых явствовало, что немецкая пехота сохраняет свое превосходство над французской, но ее атаки подавлялись превосходной артиллерией противника, которая применяла корректировку огня при помощи самолетов. Это оказывало сильнейшее моральное воздействие на немецкую пехоту, измученную трехдневным боем, жарой, недостатком воды и перебоями в питании; распространялось мнение, что немецкая артиллерия бессильна в борьбе с французской. В такой обстановке командование 5–й армии решило применить рецепт генерала Гаузена: атака пред рассветом, чтобы еще в темноте захватить артиллерию противника.

Три дня на фронте 4–й и 5–й германских армий прошли в упорной борьбе, которая не дала никакого серьезного успеха: части в основном оставались на достигнутых в самом начале сражения рубежах. К вечеру 9 сентября пришло потрясающее известие об отходе правофланговых армий. Итак, великая битва была окончена? В 6 ч. 40 м. вечера явился в штаб 4–й армии подполковник Хенч и дал указания об отступлении; однако, здесь он встретил противодействие. Наконец, в 9 ч. вечера было получено радио германского главного командования: «3–я армия остается южнее Шалона в готовности возобновить наступление. 5–я армия атакует в ночь с 9–го на 10–е. 4–я армия, если имеются виды на успех, должна также атаковать, сохраняя связь с 3–й армией». Однако, наступление 4–й армии 10 сентября было столь же мало успешным, как и в предшествовавшие дни. Вечером 10–го был получен от германского главного командования приказ отойти к северу от канала.

Между тем, в 2 часа пополудни 9 сентября в 5–й армии был уже разработан приказ о ночной атаке. Когда о предполагаемом наступлении было сообщено германскому главному командованию, последнее ответило, что оно не соответствует его намерениям. Вскоре были получены сведений о неблагоприятном ходе событий на правом крыле. Кронпринц германский лично сносится с главной квартирой и получает согласие на проведение в жизнь своего плана.

В 2 часа ночи (с 9–го на 10 сентября) немецкая пехота начинает свое продвижение вперед с незаряженными винтовками и с примкнутыми штыками. Результаты ночного движения оказываются, однако, незначительными: части брели ощупью, не имея отчетливого направления, и перемешались между собой. Захватить артиллерию противника немцам не удалось, и она открыла с рассветом огонь. Завязался ожесточенный бой, в ходе которого немецкая пехота значительно продвинулась вперед, особенно в центре, где продвижение составляло около 10 км. Вечером 10 сентября линия фронта проходила от высоты, севернее Рамберкур, через выс. 309 — Курсель — восточный край леса южнее Сорокур — высоты, западнее Риньокур и Геип, и отклонялась назад к Ипекур.

В 9 час. утра 10 сентября в штаб 5–й армии прибыл подполк. Хенч, изобразивший в черных красках положение на правом крыле и потребовавший отхода армии на линию Сен-Менегуль — Клермон. Однако, у него потребовали письменного приказа германского главного командования. Командование 5–й армии, на основании поступавших в течение дня (10 сентября) донесений, могло составить себе представление о крупном успехе войск; пехота противника была потрясена и казалась небоеспособной. Но и части 5–й армии были измотаны вконец. Был отдан приказ о прекращении наступления. «Армия безусловно нуждается в отдыхе и пополнении», говорилось в донесении главной квартире.

На правом берегу Мааса 5–й корпус 8 сентября начал бомбардировку тяжелыми орудиями форта Труайон, однако, до исхода сражения взять его не удалось.

«Если обозреть положение 4–й и 5–й армий в течение двух последних дней (9 и 10 сентября),