немедленно уйти, никоим образом не прибегая к ответу. Это действительно благородная линия поведения; она не усиливает напряжение, не запутывает вопрос, кто первым совершил акт агрессии; она неизменно должна давать понять обидчику, что ему придется возмещать урон то ли до, то ли после того, как его обяжут это сделать.
III
В тех случаях, которые требуют дуэли, вызов всегда должен исходить от того, кто первый счел себя оскорбленным.
IV
Честь и месть не состоят в союзе друг с другом, и посему возмещение оскорбления или травмы – это все, что может быть востребовано или допускается.
V
«Ворота прощения» никогда не должны быть закрыты, ничто также не должно мешать обидчику вступить на «золотой мост»; наоборот, на любой стадии переговоров или дуэли он может выиграть, если сочтет обсуждение ситуации своей обязанностью и проведет его с предельной деликатностью и вежливостью.
VI
Любое извинение, которое может быть представлено, должно быть принято с тем уважением, которое позволяют обстоятельства ситуации, а попытка без необходимости унизить соперника не соответствует понятию истинной чести.
VII
Длительный спор из-за собственности никогда не может быть убедительным поводом для дуэли.
VIII
Если джентльмен является хранителем каких-либо общественных фондов, то более почетно пожертвовать своими личными чувствами, чем важными интересами общества[8].
IX
Джентльмен и профессионал, от чьей энергии и талантов могут зависеть жизнь, состояние или репутация его клиентов, никогда не может оправдывать свое участие в дуэлях до тех пор, пока не произведет полную и своевременную передачу доверенных ему средств.
X
Общественные деятели, такие как члены кабинета министров, судьи, сенаторы, офицеры, члены городских магистратов, присяжные заседатели или издатели литературных трудов, имеют право сохранять свою полную независимость путем отказа от всех вызовов, основанном на том, что они вынуждены исполнять общественные обязанности. Адвокат может провести дознание, а также ознакомиться с суждениями, которые влияют на характер или чувства свидетеля или истца, и представить ходатайство или вынести резюме; а присяжный стряпчий может снять с себя ответственность, представив письменные инструкции от своего клиента для проведения такого расследования или составления суждения. Тем не менее данная статья не может восприниматься как оправдание оскорбления любой личности, чего каждый воспитанный джентльмен будет стараться избегать[9].
XI
Если Маркус получил оскорбление от Юлиуса и хочет смыть пятно, которое, как он считает, умаляет его честь, успех в этом, вне всяких сомнений, зависит от джентльменского такта его собственного поведения.
XII
Если Маркус, полный желания покарать обидчика, сочтет необходимым, отвечая на вызов, пустить в ход против Юлиуса конский хлыст, удары кулаком, тростью или даже перчаткой, будет называть его лжецом, трусом или прибегать к другим оскорбительным высказываниям, он не устранит пятно, которое, по его мнению, сказывается на репутации; наоборот, он сознательно усугубит его, прибегнув в своих действиях к насилию и оскорблениям, которые каждый джентльмен хорошего воспитания сознательно старается избегать; его поведение заставляет вспомнить, что насилие всегда служит выгоде тех лиц, чья физическая сила или знание кулачного боя дает им заметное преимущество перед джентльменами, на которых они решились напасть[10].
XIII
Когда джентльмен отвергает благородную линию поведения, которая предлагается в статьях II и XI, и принимает ту, о которой идет речь в статье XII, он не должен чувствовать себя обиженным, если ему придется предстать перед совершенно иным трибуналом, что он, конечно, будет считать несправедливостью.
XIV
Обязанность каждого джентльмена, который испытал такое насильственное или оскорбительное отношение, отмеченное в статье II, – заставить оскорбителя испытать страдания, вызванные влиянием такого пятна на репутации, и потребовать возмещения ущерба из-за нападения от суда общей юрисдикции, чтобы положить конец насильственным действиям, нетерпимым в цивилизованном обществе.
XV
Джентльмен, который высоко ценит свою репутацию, не будет ни выступать в роли секунданта, ни драться на дуэли с лицом, виновным в поведении, о котором шла речь в статье XII, или в другом оскорблении общественной морали.
XVI
Всегда надо соблюдать особую тщательность при выборе секунданта; если возможно, он должен быть «человеком, который не является рабом страстей и обладает открытым сердцем, до которого всегда можно достучаться»[11].
XVII
Джентльмен не должен принимать на себя обязанности секунданта, пока первым делом не получит от своего друга письменное заявление об оскорблении, нанесенном его чести, которое должно быть доступно для обоих секундантов для поиска примирения и оправдывало бы поведение дуэлянтов, а также секундантов в случае фатального завершения конфликта. Каждый секундант должен также настаивать на получении письменного соглашения или получить такое извинение или объяснение, которое может стать основой конфиденциального соглашения между дуэлянтом и им самим, ибо имеются печальные примеры, когда дуэлянты превращали своих секундантов в простые автоматы, действовавшие по их командам.
XVIII
Дуэлянты и их секунданты всегда должны держать в памяти, что самое пустяковое выражение, взгляд или жест могут стать предметом тщательного рассмотрения в суде, а также в свете.
XIX
Дуэлянты и их секунданты должны тщательно вести записи о всех обстоятельствах, связанных с улаживанием ссоры, с дуэлью или переговорами, особое внимание уделяя месту, времени, языку, жестам, тону и свидетелям.
XX
Если тот, кто получил вызов, откажется от встречи под предлогом, что положение того, кто его вызвал, не соответствует его положению в обществе, он не может быть оправдан, поскольку позволил себе высказать оскорбление, пожелав встретиться с секундантом или с другим джентльменом, который его устроил бы, то таким образом он совершенно беспричинно оскорбляет не причастное к делу лицо, которое может высоко оценивать оклеветанную личность.
XXI
Когда джентльмен несправедливо оклеветан при обстоятельствах, описанных в предыдущей статье, его могут эффективно защитить свидетельства друзей, а виновный будет осужден обществом, которое уважает смелость, благородство и справедливость.
XXII
Автор оскорбительного послания не может быть оправдан, пусть даже он считает себя
