Арапша вернулся с двумя пленными русскими. Один был высокий, очень тощий старик, с длинными белыми, как серебро, волосами. Багровый шрам пересекал его лицо. Другой молодой, с живыми, сметливыми глазами, широкоплечий, почти такого же роста, как старик. Обычно пленные ходили босые, в отрепьях, но для того, чтобы явиться перед владыкой татарской орды, их приодели в мало поношенные халаты и кожаные кавуши. Из предосторожности руки обоих были туго закручены ремнями.
Опираясь на короткое копье, Арапша стоял близ русских, следя, чтобы они не сделали чего-либо недозволенного. Он понимал русскую речь и стал переводить ответы пленных.
Батый сперва расспросил: откуда они родом, где были захвачены, знают ли Новгород?
Старик отвечал не колебаясь и, по-видимому, правдиво.
– Зовусь я Савва Бобровик. Жил прежде в лесу, выслеживая бобров и охотясь также на других зверей. Часто ездил в Переяславль, отвозил дичину и всякие меха князю нашему Ярославу Всеволодовичу. А этого молодца зовут Кожемяка. У него руки сильные, и он при выделке может хорошо мять конские и бычьи кожи. Два года назад захватил нас татарский разъезд в верховьях Волги. Отбивались мы тогда, да не удалось уйти: целый десяток на нас двоих навалился.
– Был ли ты в Новгороде? Кто там правит?
– Бывал много раз за свою долгую жизнь и даже живал там по году и более. Правили в Новгороде бояре, да между собой плохо они ладят. Когда же наступает тяжелая година или сами бояре договориться не могут, а на нашу землю напирают немцы да шведы…
– Это кто же такие?
– Это те народы, что живут по соседству с Новгородом, жадные до чужой земли, – быстро ответил молодой пленный.
– Постой, Кожемяка, дай я доскажу, – продолжал старик. – Как увидят новгородские бояре-спорщики, что им беда грозит, – посылают они тогда своих послов к переяславскому князю Ярославлу Всеволодовичу просить, чтобы поспешил он выручить Новгород из беды. Князь сейчас же приходит в Новгород со своей дружиной и наводит порядок и тишину.
– А какие у него полки, у этого князя? – спросил Бату-хан.
– Князь Ярослав своими полками славится, – сказал с гордостью Савва. – Каждый ратник у него – точно песня! Как въезжают в город его полки на холеных конях, ощетинясь копьями и сверкая серебряной броней, народ на улицы выбегает, славу поет переяславльским ратникам.
Бату-хан нахмурился.
– Серебряная броня на воинах – это еще не все. А показал ли коназ Ярослав свою смелость и удачу в бою с врагами?
– Показал, да еще как! – ответил Савва. – Года четыре назад я вместе с новгородскими охотниками вступил в дружину, которую призвал на помощь князь Ярослав, чтобы отбросить напиравшие немецкие отряды. Они рвались захватить и покорить Новгород. Бились мы на реке Омовже[34], где князь разметал врагов и половину утопил подо льдом.
– А кто был у коназа Ярослава помощником?
– Славные были воеводы. А самым верным помощником был его сынок, княжич Александр. На то не гляди, что ему тогда было годов пятнадцать. Князь Ярослав дал ему отдельную сотню, и княжич смело бился против врагов, как заправский воин.
– Я об этом Искендере уже слышал, – сказал Бату-хан. – Мне доносили, что он теперь правит Новгородом, дружина его растет и он становится опасным. Великие полководцы, как Искендер Двурогий и другие, уже в юности проявляли дерзость и отвагу в воинских делах. Мне надо больше знать об Искендере Новгородском. Может быть, мне еще придется встретиться с этим подрастающим беркутом, выкормленным в снегах северной земли. Нукеры! Уведите пленных!
Тотчас же появились два нукера и сделали знак русским удалиться. Пятясь и кланяясь, оба пленных уже почти достигли выхода, когда Бату-хан неожиданно крикнул:
– Стойте! Скажите мне еще, сколько войска у новгородского коназа?
Старик замялся. В это мгновение Кожемяка, будто зацепившись за ковер, навалился на него и шепнул:
– Придержи язык-то!
– Хан милостивый, – медленно сказал Савва, – неведомо нам это. Я из дружины в те поры ушел и в лесу жил. Кто ж его знает, сколько войска у князя стало!
Бату-хан сдвинул брови:
– Ступайте вон!
Пленные еще раз поклонились и исчезли за дверной занавеской.
– А мне нравится этот молодой коназ Искендер, – заметил Субудай-багатур. – Видно, что он прирожденный смелый воин. Я бы назначил его тысячником, начальником отряда пленных урусов, который пойдет с тобой на «вечерние страны».
– Пока я пошлю проверить, что замышляет этот коназ, – сказал Бату, пристально глядя на Арапшу. – Тебе поручаю я это важное дело.
– Внимание и повиновение! – ответил Арапша.
– Ты поедешь в Переяславль, а может быть, и дальше в Новгород. Там ты разузнаешь, что теперь делает и что замышляет беспокойный молодой коназ Искендер. Возьмешь с собой десяток самых надежных нукеров. Через них ты будешь присылать мне донесения. Отправиться должен сегодня же.
– Будет сделано, великий, – ответил Арапша и стремительно вышел.
Глава вторая
