Она сама себе понравилась. Правда, выглядела она несколько замкнутой и очень, очень серьезной.
— Я тут не очень-то приветлива.
— Согласись, что ты и не была настроена на дружеский лад.
— Да, с тобой не поспоришь. Не поспоришь и с тем, что ты очень талантлив. — Она вздохнула. — У меня нет платья с широкой длинной юбкой и без рукавов.
Он усмехнулся:
— Мы что-нибудь придумаем.
— Завтра я могу попозировать час — с полвосьмого до полдевятого.
— Хорошо.
Он взял картину с наперстянкой и протянул ей.
— А ты — доверчивый.
— Доверчивость — не самая плохая черта характера. Когда картина оказалась у нее в руках, он неожиданно взял ее за плечи и приобнял, как в прошлый раз. И тут дверь открылась.
— Ну что же ты никогда не стучишься? — проворчал Сет, когда в комнату вошел Камерон.
— Привет, Дрю. Не обращайте на меня внимания, целуйтесь. — Он заметил рисунок, и его лицо расплылось от радости. — Пятьдесят долларов мои! Я поспорил с Филлипом, что Сет уговорит тебя позировать еще до конца этой недели.
— Правда?
— Не обижайся. Мой брат, конечно, частенько бывает несносным, но он совсем не глуп. Если уж наш Рембрандт захочет кого-то нарисовать, он непременно этого добьется.
— Про то, что он бывает несносным, я уже и сама узнала. А насчет того, глуп он или умен, это еще надо посмотреть. Завтра в семь тридцать, — сказала она Сету, выходя из комнаты. — Утра, конечно, не перепутай!
Когда люки были установлены, Сет отправился с Камероном на верфь, чтобы, как он и обещал, отработать часы, которые тот потратил, помогая ему в мастерской.
Когда-то он думал, что всю жизнь будет этим заниматься — вместе с братьями строить деревянные лодки и яхты. Да и в самом деле, одни из лучших его воспоминаний были связаны с этим старым кирпичным зданием. На стенах, в простых рамках, висели его эскизы лодок, построенных Куинами за много лет. По ним можно было видеть, какого прогресса достигла компания, да и сам художник. Он знал — Обри рассказала ему об этом, — что пару лет назад на верфь заходил какой-то коллекционер и предлагал братьям купить у них пятьдесят его рисунков за двести пятьдесят тысяч долларов. Ему наотрез отказали.
В их семье деньги никогда не были главным, хотя первые два года после смерти Рея им пришлось тяжело. Самым главным для них было всегда держаться вместе. Как они обещали Рею Куину.
— Ну что, так и будешь стоять? — спросил Сета Камерон. — Или все-таки поработаешь?
Сет заставил себя вернуться к реальности. Он заметил Обри, которая шлифовала внутреннюю отделку лодки. Этан стоял у токарного станка, обтачивая мачту, а его верная собака Нигель лежала у его ног.
— Корпус этой лодки надо просмолить и заделать щели, — сказал ему Камерон. Да, работка не из легких, подумал Сет.
— А ты чем займешься?
— Я буду наслаждаться процветанием моей маленькой империи. — Это означало, что он займется обшивкой кубрика.
Сет приступил к работе. Он мог бы справиться и с обшивкой, с некоторым раздражением подумал Сет, когда до него донесся визг шлифовального станка Обри.
— Эй! — закричала она, заметив его. — Я разузнала еще кое-что интересненькое о твоей цветочнице.
— Что?
— Новости просто скандальные! Джеми Стайлс слышал эту историю от своей двоюродной сестры, которая несколько лет назад работала секретаршей в Сенате. Дрю и один высокий чин из Белого дома понаделали тогда шума.
— Что ты имеешь в виду?
— Представь, о них целый год писали в светской рубрике газеты «Пост». Журналисты уверяли, по рассказам двоюродной сестры Джеми, что он подарил ей обручальное кольцо с бриллиантом размером чуть ли не с кулак. А потом газеты начали писать уже о том, что они расстались и он стал повсюду появляться с очаровательной блондинкой. К тому же эта блондинка — известный юрист, работает в Белом доме, ну и так далее.
— Да, Дрю, видно, пришлось тяжело. Представь, как это ужасно, когда подробности твоей личной жизни оказываются на первых полосах газет.
— Мне кажется, она не какая-нибудь там клуша и может постоять за себя. Могу поспорить на свою зарплату, что она засунула этому подлому изменщику его кольцо прямо в глотку.
— А я думаю, она заморозила его своим ледяным взглядом.
Обри хмыкнула:
— Много ты понимаешь в женщинах! В тихом омуте черти водятся.
Может, и так, подумал Сет, с трудом влезая в свою машину — все тело ныло, он был грязным с головы до ног. Неплохо бы съесть пиццу, подумал Сет. Ехать домой только затем, чтобы принять душ, а завтра с утра опять возвращаться в город, в мастерскую, ему не хотелось.
Лучше переночевать в мастерской и помыться там. Он еще застанет Дрю в магазине и попробует уговорить ее пойти с ним просто за компанию, по-дружески, в пиццерию.
Сет вошел в мастерскую и почувствовал, что наступил на что-то. Он наклонился и поднял свернутый листок бумаги, который, очевидно, Дрю просунула под дверь.
Это была коротенькая записка:
Сет со злостью скомкал листок. Глория Делаутер опять здесь! Он не ожидал, что она разыщет его так быстро. Ему нужно было время, чтобы наконец-то решить, что же делать дальше. Ну что ж, за десять тысяч он это время купит.
Не было такой суммы, с которой он пожалел бы расстаться, лишь бы больше никогда не видеть своей матери.
На это она и рассчитывала.
Глава шестая
Он сидел на пристани и удил рыбу. Наживкой был кусочек сыра бри, который дала ему Анна. Солнце уже совсем по-летнему пригревало спину.
И тут он услышал, как залаяла собака, а потом — как она бежит по дощатому настилу. Сет даже не обернулся, когда собака холодным носом ткнулась ему в щеку, а просто поднял руку, чтобы она примостилась у него под боком. Когда у тебя тяжело на душе, всегда легче, когда рядом собака. Но собаке, которая от радости била хвостом и лизала Сета в щеку, этого было недостаточно.
— Ну ладно, успокойся, — начал он и осекся.
Это была не собака Камерона, а его собственная, Несмышленыш, который умер у него на руках пять лет назад.
Теплая шерсть, холодный нос, мокрый язык. Как же такое возможно? Несмышленыш еще раз радостно гавкнул и улегся, очень довольный, на колени к Сету.
