— Ты начал плохо, Паво, но продолжай по-своему, — говорит разочарованно хозяин Синвара. — Сколько раз тебе повторять, что у меня денег не полные закрома. Ставь теперь на красное.
Но красное проиграло. Наконец, после восьми кругов, вышло чёрное и один из номеров в квадрате румына, что снова поставило его на ноги. В ярости от неудач, доведённый до крайности, он бросил в этот раз максимальную ставку на свои четыре цифры и в закоренелом упорстве был в этот момент безразличен к выигрышу или проигрышу. Когда шарик остановился на одном из его номеров, он машинально подозвал слугу, стоявшего за стулом принца, и молча сунул ему кредитный билет. И опять начал ставить дрожащими руками.
— Паво, — снова говорит отец, — ты опять проиграл. Тебе совсем не везёт. Если я даю тебе проматывать мои деньги, то это для твоей же пользы. Я хочу исправить тебя за эту ночь. Паво, ты понимаешь, в чём дело?
Паво отлично понимает, в чём дело. Он видит, что папаша уже охвачен опьянением игры, и играть для него уже радость, даже с тем, чтобы проигрывать. Он переживает муки игры, как редко кто, и когда игра становится крупной, дыханье у него захватывает и он слышит удары своего сердца. Всё это Паво понимает, да ещё как!
Вдруг он начинает задумываться, становится невнимательным, рассеянным. Крупье замечает ему, что он — опытный игрок — играет против самого себя, и дивится на Паво втихомолку. Я сам замечаю, что Паво раз за разом тянется к только что поставленным деньгам, точно хочет спасти их, пока шарик ещё не остановился. Не становится ли уж он благоразумным? Или его пугает проигрыш?
Мой русский знакомый уводит меня на диван в глубине зала и начинает говорить о Паво. Заметил ли я внезапную перемену в его игре? О, Паво в сущности хитёр как чёрт, он очень многое прекрасно понимает! И, указывая на отца и сына, русский говорит:
— Право, сын не так безумен, как отец. Паво уже заметил, что, игорная страсть охватила отца, и хочет его удержать. Это очень смешно, но, право же, он пытается удержать старика. Великолепно, не правда ли? Конечно, Паво очень важно, чтобы отец не разорился.
Мы продолжаем сидеть на диване. У рулетки творится что-то непривычное, все стоят, вокруг хозяина Синвара и его сына. Никто не играет в баккара; даже три крестьянина с гор в больших серых плащах с металлическими поясами и старые лавочники, которые играли на выпивку, сидя у дверей, — и те встали и вмешались в толпу вокруг рулетки. Подходим и мы.
— Внимание! — говорит мне русский. Он очень возбуждён.
Хозяин Синвара решил опять взяться за число тринадцать. От нетерпения и волнения он всем теперь распоряжается сам. Он роется в деньгах толстыми дрожащими руками, ищет и мнет грязные кредитки, стараясь их сосчитать и разложить в пачки. Его кольца сверкают в этой куче грязных банкнот. Он молчит, и Паво сидит рядом с ним, тоже не говоря ни слова. Лицо его очень мрачно.
— Тринадцать! — объявляет крупье.
Хозяин Синвара вздрагивает, и даже у Паво совершенно ошалелый вид. Какое везение при такой-то нелепой игре! Последняя удача наносит порядочный ущерб банку. Крупье спокойными движениями отсчитывает деньги. Этого человека уже ничто не может удивить, он знает все капризы судьбы, видал виды. Принц какое-то мгновение стоит в нерешительности, но почти сразу забирает свои деньги, делит золото и бумажки и всё рассовывает по карманам. Он требует стакан вина, выпивает залпом, встаёт — он кончил игру. Уходя, он суёт кредитки всем попадающимся по дороге слугам, направо и налево.
Хозяин Синвара толкает сына под локоть и глядит на него лихорадочными глазами.
— Видишь! Видишь! А ты хотел учить меня играть! Вот я вас всех за пояс заткну!
Он смеётся громко и отрывисто, повернувшись к удивлённым зрителям. Упоенный своим счастьем, он бросает ещё раз деньги на тринадцать.
— Оставь, оставь там, где я положил! — кричит он. — Тринадцать — это не простое число.
Но крупье загребает его деньги лопаточкой. Он медлит, ему хотелось бы, видно, чтобы тринадцать вышло ещё раз, раззадорив богатого игрока, который всё равно рано или поздно обречён ему в жертву.
После четырёх неудачных попыток с тем же числом хозяин Синвара теряет терпение. Он гневно обращается к сыну:
— Послушай, Паво, я не буду больше ставить на тринадцать. Довольно уж я проиграл на этом дурацком числе.
Он раздражается больше и больше; выгоняет слугу, У которого скрипят сапоги; бросает ожесточённые взгляды на румына, который забывает забрать свой выигрыш и тем задерживает игру. Хозяин Синвара начинает тяготиться и любопытными, которые его окружают. Неужели им решительно нечего делать? Он подзывает девушку из толпы и говорит:
— Это ведь тебе я дал золотой? Девушка краснеет и глубоко приседает.
— Почему же ты не уходишь, дитя моё?
Розовые губы шевелятся, но она ничего не говорит и опускает глаза. Хозяин Синвара вглядывается в неё внимательнее и даёт ещё золотой.
— Вот, возьми. Приходи ко мне после игры, после полуночи.
Девушка краснеет до корня волос и опять почтительно приседает. Потом она пробирается через толпу, улыбаясь всем, и уходит.
Хозяин Синвара возвращается к игре.
— Мухи бьются об окна, — говорит он. — Здесь постоянно что-нибудь мешает. Прогоните мух.
Его деньги быстро тают. Румыну везёт. Хозяин Синвара смотрит на его удачу с величайшим неудовольствием.
— Смотри-ка, у меня осталось только несколько несчастных бумажек! — обращается он к Паво. — Но я не сдамся, лучше всё проиграю. Теперь я ставлю тысячу красное, может быть, это мой цвет.
Красное выиграло.
— Может быть, красное в самом деле счастливый цвет. Поставлю на него ещё раз. Попробуем. Красное проиграло. Тогда хозяин Синвара совсем вышел из себя.
— Уйди! — кричит он сыну, сидящему рядом. — Ты мне приносишь несчастье. Неужели ты не видишь, что разоряешь меня? Я должен отыграться, я хочу вернуть свои деньги. — Но в ту же минуту, вспомнив роль, которую хотел играть, прибавляет: — Видишь, что я делаю ради тебя. Я тебя проучу.
— Я уже проучен, — бормочет Паво.
— Молчи, ты ещё не проучен как следует. Ты начнёшь опять. Всё это я делаю ради тебя, слышишь! Убирайся.
Паво встал и ушёл.
IV
Уже было недалеко до полуночи. Один за другим игроки покидали рулетку, только румын и однорукий военный не унимались. Седобородый военный играл очень осторожно, ставил мелкие кредитки, довольствовался малым и выигрывал. Ему не переставало везти, но удача не делала его более дерзким.
Хозяин Синвара поступал совершенно иначе, малейший выигрыш делал его безудержно смелым. У него было круглым счётом около тысячи, когда Паво ушёл. В два приёма он выиграл шестьсот, которые сейчас же поставил и проиграл. В сущности, он казался жалким и возбуждал сочувствие окружающих. Принц, вернувшийся в зал только зрителем, собственноручно принёс стакан вина хозяину Синвара.
— Вам не везёт сегодня, — сказал принц. — Надо бросить игру.
Принц подал этот совет во всеуслышание. Хозяин Синвара не отвечал, он только рассеянно взглянул, весь поглощённый игрой, и выпил молча вино.
Вдруг счастье, казалось, начало склоняться в его сторону, он выиграл три раза подряд.
— Вот как надо играть! — сказал он весело и любезно старому военному. Но тот ничего не слышал, он был поглощён своей игрой на обычную мелкую ставку. Румын замечает нервное возбуждение, охватившее хозяина Синвара, он обменивается взглядом с крупье и забирает свой последний выигрыш. Он тоже
